Роль братьев и сестер. По данным А. И. Захарова (1982), девочки менее ориентированы на сестер, чем мальчики – на братьев. Я. Л. Коломинский и М. Х. Мелтсас (1985) выявили, что если в семье имеются дети разного пола, то у них обнаруживается больше черт, характерных для другого пола; влияние разнополых детей друг на друга тем больше, чем меньше разница в возрасте; влияние старшего ребенка сильнее на младшего того же пола; наиболее типичные для пола реакции наблюдаются у единственных детей в семье и у мальчиков, имеющих брата.

Роль сверстников. Уже на третьем году жизни сверстники подкрепляют или осуждают типичное или нетипичное для данного пола поведение друг друга. Мальчики делают это активнее (Lamb M., Roopnarine J., 1979). Сверстники влияют больше на поведение мальчиков, чем девочек. Не соответствующее гендерной роли поведение особенно сильно вредит популярности среди мальчиков (Huston A., 1983; Martin C., 1990). В ряде исследований было показано, что мальчики, которые играют и с девочками, больше подвергаются насмешкам со стороны сверстников и менее популярны в их среде, чем те, кто подчиняется полоролевым стереотипам (Steriker A., Kurdek L., 1982). Одни авторы утверждают, что дети обоего пола более охотно подражают мальчикам (Lynn D., 1969), другие – что дети больше внимания обращают на особенности поведения, соответствующие его полу, и не проявляют интереса к неуместному для его пола поведению (Martin C., Halverson C., 1981]). Последние авторы выявили, например, что мальчики обнаружили тенденцию лучше запоминать пункты, помеченные «для мальчиков», а девочки – пункты, помеченные «для девочек». Кроме того, дети допускали характерные ошибки в воспроизведении рассказа по памяти, когда в нем нарушались половые стереотипы. Например, они могли сказать, что дрова рубил мальчик, хотя это делала девочка.

Но самый главный этап, на котором сказывается наибольшее влияние сверстников, обычно начинается в 8–12 лет, когда формируются мальчишеские компании. Этот процесс, получивший название мужского протеста , характеризуется ярким негативизмом по отношению к девочкам и формированием особого «мужского», подчеркнуто грубого и резкого стиля общения. В дальнейшем (к началу подросткового возраста) этот стиль несколько смягчается.

В подростковом возрасте, в период становления идентичности, происходит активный поиск образца для подражания, и не всегда находится образец, который является социально благополучным, как во взрослой среде, так и в среде сверстников.

...

6.5. Информационное влияние на половую идентификацию

Гендерные понятия формируются у детей также под влиянием литературных произведений, кино и телевидения, кукольных театров. Полоролевые образы, появлявшиеся на Западе в течение 1970–1980-х гг., остаются устойчивыми, традиционными и соответствующими стереотипным ролям (Signorielly N., 1989). Та же тенденция выявилась и при анализе книг для чтения, предназначенных для учеников начальных классов, проведенного сначала в 1972 г., а затем 17 лет спустя (Purcell P., Stewart L., 1990), хотя после 1980 г. описания гендера в детских книгах несколько изменилось (в сторону большего равенства полов). Однако и в последующие годы детские книги в большинстве своем продолжают отражать гендерные стереотипы (Guden, Guden, 2001; Anderson, Hamilton, 2005; Diekman, Murnen, 2004; Evans, Davies, 2000; Gooden A., Gooden M., 2001; Trepanier-Street, Romatovski, 1999; Turner, Bowker, 1996).

Аналогичные данные получены и при анализе отечественных учебников. И. С. Клецина и Н. Н. Оболенцева (И. С. Клецина, 1998) проанализировали иллюстрации пяти учебников для I–II классов общеобразовательной школы и выявили, что общее количество изображений лиц мужского пола превышает количество изображений лиц женского пола в 2 раза. Мужчины и мальчики в основном представлены занимающимися инструментальной деятельностью, кроме того, они чаще, чем женщины и девочки, изображены в ситуации отдыха, развлечений и учебной деятельности.

П. Крабб и Д. Билавски (Crabb, Bielawski, 1994) проанализировали, с какими предметами изображались мальчики и девочки в американском детском журнале, издававшемся с 1937 по 1989 г. На протяжении 53 лет имела место одна и та же тенденция: изображений девочек с такими предметами домашнего обихода, как швабры, иголки, кастрюли и сковородки, в 4 раза больше, чем изображений мальчиков, а изображений мальчиков с вилами, плугом или оружием – в 5 раз больше.

Описание роли и занятий женщин в современной литературе и журналистике для взрослых не отличается от такового в детской литературе (Chombart de Lauwe, 1963; Helson, 1972; Holter, 1971). Н. Ажгихина (1996), проанализировав литературно-художественные советские журналы 1970–1980-х гг., установила, что для публикаций характерны жалость к женщине, которую эмансипация лишила женственности, и призывы вернуть женщину к ее «истинному предназначению». В последующие годы перестройки в литературных произведениях на место работницы и матери пришла хорошенькая домохозяйка или юная фотомодель «без комплексов».

Т. Максимова (1998), анализируя содержание современных женских романов и журналов, приходит к выводу, что традиционные установки на женский инфантилизм сохраняются: женщина по-прежнему остается хранительницей домашнего очага, счастливой женой и матерью. А. Р. Тивадор (2000) показано, что 63,4 % молодых женщин формируют представления о собственном идеале, основываясь в той или иной степени на тех образах и поведенческих моделях, которые предлагаются в книгах и на телевидении.