В ЦРУ царило ликование. «Данную фазу можно считать[498]успешно завершенной», — говорилось в служебной записке от 9 сентября.

В отделе Советской России отмечали, что, «после допечатки тиража», книги будут раздавать «при личных контактах и рассылать по почте, а также вручать туристам для провоза в СССР». Уолтер Чини, резидент ЦРУ в Гааге, послал экземпляр «Доктора Живаго» на английском языке в подарок своему коллеге из БВД Йопу ван дер Вилдену. Он сделал дарственную надпись и подписался кличкой: «В знак признательности за вашу смелость[499]и неустанные усилия заставить чудище визжать от боли. Вольтер».

Оставалось решить лишь одну проблему: издательство «Мутон» так и не заключило контракт с Фельтринелли. Издание на русском языке, вышедшее в Гааге, было незаконным. Узнав о том, что «Живаго» на русском языке распространяется в Брюсселе, итальянский издатель рассвирепел. 18 сентября в письме к Мане Харари, одной из переводчиц «Живаго» на английский язык, он написал: «Я только что увидел[500], что кто-то напечатал и выпустил в Голландии под моим именем (!) «ДОКТОРА ЖИВАГО» на русском языке. Должен сказать, это довольно необычный способ вести дела». Фельтринелли нанял детектива и послал своего адвоката в Гаагу, «чтобы навести справки и спустить на них всех собак». Он угрожал подать в суд и на «Мутон», и на ван дер Бека, чья роль довольно быстро прояснилась.

Для ЦРУ непредвиденное осложнение означало нежелательную огласку. Журналисты немецкого «Шпигеля»[501]провели собственное расследование; в одном из волонтеров в ватиканском павильоне узнали «графа Владимира Толстого», связанного с «военизированной американской культурно-пропагандистской организацией, которая выступает под названием «Комитет за Свободную Европу».

Пастернак, очевидно, прочел статью в «Шпигеле»[502]и спросил друга, «правда ли, что один из издателей «ДЖ» в оригинале, г[раф] Владимир Толстой», — внук Льва Толстого. Статья, кроме того, подготовила Пастернака к интриге, окружившей выход романа на русском языке.

Американская пресса насторожилась, почуяв заговор. В начале ноября книжный обозреватель «Нью-Йорк таймс» писал, что «во время закрытия Брюссельской выставки[503]неизвестные лица стояли перед советским павильоном и раздавали экземпляры «Доктора Живаго» на русском языке всем заинтересованным лицам. Откуда взялись эти книги? Информация засекречена». 2 ноября издательство «Мутон» устроило пресс-конференцию, и директор компании Фред Экхут, стараясь положить конец домыслам, смешивал правду с ложью. По его словам, сначала де Риддер согласился взять рукопись у некоего француза, который, как он считал, действовал от имени Фельтринелли. «Мутон» не хотел признавать, что вел дела с известным голландским антикоммунистом. Позже издательство принесло письменные извинения через «Нью-Йорк таймс», «Коррьере делла Сера», «Таймс», «Фигаро» и «Франкфуртер альгемайне цайтунг», в которых, среди прочего, издание «Доктора Живаго» на русском языке называлось «прискорбным недоразумением»[504].

Организация Посновой также откровенно замалчивала произошедшее. На пресс-конференции, устроенной в отеле «Ориенталь» в Брюсселе 10 ноября, священник Антуан Илк сообщил, что в августе представителей их организации пригласили на конференцию в Милане и некий неназванный профессор сказал, что Фельтринелли хочет издать «Доктора Живаго» на русском языке в знак признательности к автору. Через пятнадцать дней, продолжал священник, «в штаб-квартиру нашей организации прислали подарок — партию книг[505]«Доктор Живаго». По его заверениям, к книгам прилагалась записка: «Для советских туристов».

В Вашингтоне следили за развитием событий не без страха. Впервые о роли ЦРУ заговорили 15 ноября 1958 года. Подозрения были высказаны в приложении к журналу «Нэшнл ревью», основанному Уильямом Ф. Бакли-младшим. Некий литератор под псевдонимом Куинси одобрительно замечал, что экземпляры «Доктора Живаго» были доставлены в ватиканский павильон «без шума»: «Возможно, наши любители[506]изящно ниспровергать основы, сотрудники Центрального разведывательного управления, обходятся налогоплательщикам слишком дорого, но время от времени они способны действовать достойно. Например, этим летом ЦРУ забыло о вражде с некоторыми своими союзниками и набросилось на наших врагов — в чем, как ни странно, весьма преуспело… В Москве эти книги передавали из рук в руки, словно фривольный роман «Фанни Хилл» в университетском дортуаре».

Издательству «Мутон» удалось уладить отношения с Фельтринелли. «В виде возмещения ущерба»[507]голландцы брались напечатать еще пять тысяч экземпляров для Фельтринелли. Итальянский издатель обращал особое внимание на продажи[508]; кроме того, он объявил, что не позволит «Мутону» сотрудничать с разведкой. На пресс-конференции Фельтринелли сказал, что намерен выпустить небольшой тираж романа на русском языке, «чтобы 12 или 14 рецензентов[509], крупных славистов, могли в полной мере оценить литературные достоинства произведения, которые, как мне кажется, чрезвычайно высоки».

Наконец и Пастернак увидел провезенное в Москву контрабандой русскоязычное издание, сделанное «Мутоном» по заказу ЦРУ[510]. Он был горько разочарован, потому что оказалось, что тираж печатали по ранней, неправленой версии. «Книга кишит ошибками[511], — писал Пастернак Фельтринелли. В марте 1959 года он жаловался Жаклин де Пруайяр, что не узнает собственного романа[512], и просил ее выправить текст.