Они обедали у Розмари. Это не вечеринка — их было всего трое. Рия знала, какое будет угощение: холодный суп, жареная рыба и салат. Потом фрукты и сыр у большого окна с видом на ярко подсвеченный сад.

Дэнни всегда говорил, что безупречные апартаменты Розмари в доме тридцать два по Тара-роуд теперь стоят целое состояние. Дела ее компании шли успешно, так что недостатка в деньгах Розмари не испытывала. Хотя она не была такой искусной поварихой, как Рия, но все же могла приготовить изысканный обед без особых усилий.

Конечно, Рия знала, что многое доставлено сюда прямо из кулинарии, но никто другой об этом не догадывался. Когда люди хвалили вкусный черный хлеб, Розмари только улыбалась в ответ. Стол был накрыт отменно. Виноград и инжир, разложенные на охлажденном подносе, большой синий кувшин для воды со льдом, белые тюльпаны в черной вазе. Ничего более элегантного нельзя было придумать. Негромкий современный джаз и сама Розмари, одетая так, словно собралась на премьеру. Рия не переставала удивляться энергии и высоким требованиям подруги.

Они с Дэнни шли по Тара-роуд. Иногда ее раздражало, что муж не может думать ни о чем, кроме стоимости каждого дома. Но это был его бизнес. Это вполне естественно. Они часто говорили друг другу, что второй такой улицы нет во всем Дублине. Все другие улицы то входили в моду, то выходили из нее, но Тара-роуд была исключением. Тут были дома, переходившие из рук в руки только за очень большие деньги. Были и обветшавшие стандартные домики на семь квартиросъемщиков каждый, с мусорными баками и велосипедами, разбросанными по неухоженному участку. Были кирпичные дома, в которых из поколения в поколение жили государственные служащие и банкиры, но большинство домов напоминало их собственный. Когда-то они были роскошными, потом пришли в упадок, а теперь снова медленно, но верно обретали прежнее величие.

Магазины, начинавшиеся за угловой прачечной Герти, с годами становились все более фешенебельными. Тут стоял шикарный ресторан Колма Барри с собственным участком. Были и маленькие домики вроде дома Норы Джонсон, не поддающиеся определению и описанию.

Когда Рия подходила к воротам тридцать второго дома, она каждый раз любовалась его элегантным фасадом. Ее мысли текли по привычному руслу. Она хотела бы, чтобы перед ее домом был такой же большой и приветливый передний двор с подъездной аллеей, где можно припарковать несколько машин. Двор, в котором всё устремляется к парадной двери, где цветы становятся все выше и по мере приближения к гранитным ступеням превращаются в кусты. Словно это не дом, а настоящий замок. Их с Дэнни жилище не выглядело прочным. Казалось, его можно разобрать за несколько минут. Несколько лет назад Дэнни согласился покрыть двор гудроном и разбить на нем несколько альпийских горок. Но все равно он не шел ни в какое сравнение с двором дома тридцать два.

Рия снова и снова спрашивала себя, почему это так ее заботит. Ей был несвойствен дух соперничества, она никогда не завидовала чужим кухням, диванам и шторам. Возможно, потому что ее дом вызывал в ней ощущение надежности и постоянства. Никому бы и в голову не пришло, что кто-то в доме тридцать два станет строить на своей подъездной аллее флигели или что-нибудь еще. Но окружение дома Линчей могло измениться в любую минуту. Дэнни несколько раз говорил, что это только добавит дому обаяния, таинственности и повысит его стоимость. Рия отвечала, что стоимость твоей собственности имеет значение только тогда, когда ты собираешься ее продавать. Во всех остальных случаях ее ценность — это ощущение уюта и спокойствия. Время от времени они говорили об этом, но без особого толку. Это был один из тех редких случаев, когда Рия не могла передать всю глубину владевших ею чувств. Ее желание создать более пристойный и надежный передний двор могло показаться Дэнни придиркой или завистью к тому, что есть у других.

Рии нравилось думать, что она лучше других знает, что важно, а что нет. Она должна использовать все свое красноречие, чтобы убедить мужа снова стать отцом. По сравнению с этим сад не имеет никакого значения. Не стоит надоедать Дэнни лишний раз. В последнее время он выглядит усталым и бледным. Работа, работа…

Когда Розмари пошла за напитками, Рия еще раз огляделась по сторонам. Все было идеально. Ничто не говорило о том, что здесь живет респектабельная деловая дама. Все дела и документы Розмари хранились в офисе. Дом на Тара-роуд существовал для отдыха. Все выглядело таким же первозданным, как в первый день. Краска не облупилась, мебель не поцарапалась. Рия заметила, что даже книги и журналы по искусству лежат на низком столике в строгом порядке. В ее доме такое было невозможно; кто-нибудь сразу же положил бы на них свои тетрадки, жакет, теннисные туфли или вечернюю газету. Рия чувствовала, что пентхаус Розмари никогда не был настоящим домом. Скорее интерьером, который можно сфотографировать для журнала.

Рия хотела сказать об этом Дэнни, когда они возвращались по Тара-роуд, разглядывая чужие дома и неизменно поздравляя себя с тем, как мудро они поступили, поселившись здесь, хотя в ту пору оба были молодыми и беспечными. Но Дэнни заговорил первым.

— Мне нравится ходить в этот дом, — неожиданно сказал он. — Там тихо, мирно, и никто от тебя ничего не требует.

Стоял теплый весенний вечер. Дэнни шел, перекинув пиджак через плечо. Как обычно, волосы лезли ему в глаза; с ними не мог справиться ни один парикмахер. «Чем ему нравится атмосфера апартаментов Розмари? — подумала Рия. — Это совсем не в его вкусе. Слишком просторно. Наверное, все дело в их стоимости. Нельзя не пропитаться торгашеским духом, если ты изо дня в день покупаешь и продаешь недвижимость. Нет, на самом деле Дэнни нужен теплый, уютный дом, наполненный людьми».

Если бы сегодня вечером Розмари обедала у них, за кухонным столом сидело бы человек семь-восемь. То и дело на кухню прибегали бы дети со своими приятелями. Может быть, пришла бы Герти, чтобы помочь накрыть на стол, и в конце концов присоединилась бы к компании. Где-то звучала бы негромкая музыка, звонил телефон. Пришел бы любопытный кот Энни по кличке Климент и начал проверять список приглашенных; люди говорили бы, перебивая друг друга. На каждом конце стояла бы заранее откупоренная бутылка вина. Обед начался бы густой рыбной похлебкой с моллюсками, крупными устрицами и толстыми ломтями свежего хлеба. Затем подали бы жаркое, а напоследок — два десерта. Никто не мог отказаться от изумительного пирога Рии с патокой. Такие вечера доставляли удовольствие всем, хотя ничем не напоминали изысканные трапезы из французских фильмов.

Но затевать спор не имело смысла: Дэнни мог подумать, что она хвастается. Поэтому Рия, как обычно, сделала то, что могло доставить ему удовольствие. Взяла мужа под руку и сказала, что он прав, в таком спокойном месте приятно посидеть и поговорить. Не стоило напоминать, что Розмари оделась и накрасилась так, словно собиралась давать интервью для телевидения, а не принимать Дэнни и Рию, своих самых близких друзей.

— Нам повезло с друзьями и соседями, — довольно вздохнув, сказала она. Это уж точно. Когда они свернули к себе, то увидели, что в малой гостиной горит свет.

— Надо же, они еще не спят, — весело удивился Дэнни.