– Тем более не понял! – Он уставился на меня тяжелым взором усмирителя русской смуты.

Однако диктатора из генерала не получилось, наоборот, его употребили в большой политической игре, как «салагу», воспользовались его авторитетом, чтобы сохранить у власти еще на четыре года разлагающегося прямо на глазах Ельцина. А потом Лебедя услали в Красноярский край, где он и погиб при странных обстоятельствах. Я же в 1996 году решил, что спасением для страны может стать возвращение к власти коммунистов, которые сделали вывод из перестройки, отказались от моноидеологии и признали многоукладную экономику при государственном контроле. Кстати, через это прошли почти все страны социалистического лагеря, наверное, потому там и не было такой растащиловки, «банкирщины» и «олигархщины».

Владимир Меньшов делал в рамках избирательной кампании фильм о Зюганове и пригласил меня в качестве ведущего. Вопрос о гонораре даже не стоял. Работали за идею. И рисковали, наверное. Снимали в квартире главного коммуниста на Лесной улице, где до своего президентства жил и кандидат в члены Политбюро Ельцин. Фильм вышел отличный, душевный, так «папу Зю» – в кругу любящей и дружной семьи, с женой, взрослыми детьми, – еще никогда не показывали. Обычно его подавали на экране в каком-нибудь уродском ракурсе, наводя резкость на бородавку. Да еще попутно шел глумливый закадровый комментарий. В эфир наша работа должна была пойти в последний день агитации на Первом канале и вполне могла перетянуть на сторону коммунистов пару миллионов замороченных либеральным агитпропом избирателей. Однако Эрнст в последний момент снял ленту из сетки вещания, разумеется, согласовав акцию с Кремлем. Самостоятельно наши телемагнаты могут снимать только сериалы про страдающего русского миллионера, влюбившегося в юную разносчицу телеграмм. Мне позвонил взбешенный Меньшов.

– Вы представляете, Юра, – кричал он, – я ему говорю: Геннадий Андреевич, созывайте пресс-конференцию, звоните в посольства, поднимайте народ, мировое мнение, покажите, что вас зажимают! Какая, к черту, у нас демократия! Люди поддержат, выйдут на улицу…

– А он? – спросил я.

– Он говорит, что я многого не понимаю, он не может рисковать партией. Власть все равно не отдадут, а кровь прольется… Понимаете? Они не хотят рисковать. А кто же берет власть без риска?..

Тогда Зюганов якобы проиграл с небольшим отрывом, а через пятнадцать лет сквозь зубы признались: выиграли коммунисты, но голоса подсчитали как было приказано. В те дни я вспоминал БМП из моего «Апофегея» и удивлялся, насколько точно проинтуичил характер этого человека. Тогда же мне удалось в эфире бросить фразу, которую потом часто повторяли: «Если Господь хочет наказать народ, он заставляет его выбрать между Горбачевым и Ельциным».

Едва президент пошел на второй срок, как сразу выяснилось, что он тяжко болен, ему срочно необходима операция по аортокоронарному шунтированию, он даже расстался с ядерным чемоданчиком – впрочем, всего на сутки. Но и после операции Ельцин выглядел все хуже, иногда появлялся в эфире в таком состоянии, что даже полупарализованный Брежнев был в сравнении с ним огурчиком. Однако «царь Борис» успевал как перчатки менять премьер-министров, не сработался даже с Евгением Примаковым, спасшим страну после дефолта. Ну а результат известен: «Я ухожу…» И сам отдал вожжи, когда копыта погоняемой им птицы-тройки оказались занесены над мусорной бездной.

«Владимир Владимирович, берегите Россию!» – напутствовал он преемника, едва ворочая языком.

Эпизод прощания с Кремлем показали все каналы. Смешно и страшно: «Берегите Россию…» Это как, передавая ключ от сгоревшего дома, сказать: «Не забывайте поливать цветы на подоконнике!» А Путин стоял худенький, серьезный, почтительный, и никому не приходило в мозг, что это явился НО – Избавитель Отечества…

С 1993 года «Демгородок» много раз переиздавался, правда, в отличие от других моих сочинений, не переводился на иностранные языки. Видимо, сюжет слишком связан с российской политической историей. В начале нулевых режиссер Александр Горбань поставил одноименную инсценировку в Театре имени Рубена Симонова, где на аншлагах шел мой «Козленок в молоке». Правда, он решил передать сатирический пафос книги через буффонаду и фарс, сократив текст и сделав главным героем спектакля ассенизационный агрегат, которым управляет Мишка Курылев. Спектакль шумного успеха не имел, хотя и продержался в репертуаре несколько лет. Зрителей все-таки больше интересовало ехидное слово писателя, нежели извивавшаяся на сцене гофрированная кишка.

В 2015 году Горбань должен был ставить в Театре сатиры мою эсхатологическую комедию «Чемоданчик», где я через 25 лет вернулся к эстетике прямой политической сатиры. Мы обсуждали с ним будущий спектакль, и я предостерегал его, как умел, от ошибок, допущенных с «Демгородком». Кажется, он все понял, но накануне обсуждения макета декораций Горбань, забыв дома слуховой аппарат, пошел на рынок через железную дорогу и попал под электричку. Нашли и опознали его лишь через неделю… В итоге комедию поставил Александр Ширвиндт.

Вот и все, что я хотел рассказать о том, как построил «Демгородок». Надеюсь, это сооружение еще постоит в отечественной литературе. Должен с гордостью сообщить, покойный Сергей Михалков ставил мою «Выдуманную историю» чуть ли не вровень с Булгаковым и Салтыковым-Щедриным. Преувеличивал, конечно. Добрый был дедушка, потому и дожил почти до ста лет.

Когда моя книга «Козленок в молоке» увидела свет, я получил множество писем, в которых было немало разных вопросов. Но, по сути, всех читателей интересовало примерно одно и то же. А именно:

– Как я решился сочинить «литературный роман»?

– Что я имел в виду, давая роману такое странное название – «Козленок в молоке»?

– Каких реальных литераторов я «спрятал» под фамилиями персонажей романа?

– И правда ли, что я был избит в Доме литераторов группой взбешенных прототипов?

Поскольку на письма всех читателей, к сожалению, ответить невозможно, я решил написать небольшое предисловие к очередному переизданию романа, а оно разрослось (у меня так часто бывает) в обширное эссе, к чтению которого вы и приступили.

Задуманный как веселая история для немногих, «Козленок в молоке», к моему немалому удивлению, стал бестселлером, хотя в нем никого не убивают, не похищают, а эротические сцены имеются, но всего-навсего в количестве, необходимом для раскрытия внутреннего мира героев. Нигде, по-моему, человек так не раскрывается, как в постели. Даже если он один.

Прежде всего отвечу на последний вопрос. Нет, никакому насилию со стороны прототипов я не подвергался ни в стенах писательского клуба, ни в каком-либо ином месте. В противном случае, дорогие читатели, вы бы не держали сейчас перед собой этот текст. И объясняется это не смягчением литературных нравов (они жестоки как никогда), а тем, что в творчестве я исповедую принцип «придуманной правды». Все мои герои вполне могли существовать, они даже порой напоминают реальных деятелей словесности, более того, история, с ними случившаяся, вполне могла произойти в реальности, но на самом деле таких людей никогда не было и подобные события никогда не имели места в российской литературе.