нужен союзник, понимающий, что поставлено на карту. Кто-то вроде тебя, Антония.

– Вы о чём? – Я помотала головой, не веря своим ушам. – Я вам не нужна. Вы же способны на такое, – я указала на наколдованный чайный столик. – Воспользуйтесь магией и отберите у Моппи корону.

– Это не так-то просто сделать, – заметил он, крутя в руках чашку. – Особенно когда её охраняет гигантский морской змей. Не говоря уж о том, что никому не известен магический эквивалент слова «корона».

Я горько хохотнула:

– И вы думаете, что я вам чем-то помогу? У меня и сил-то не так много. Я… я всего лишь заурядная волшебница.

Бенедикт нахмурился:

– Если ты разбираешься в научных трудах Теренваля и знаешь правило Противоположностей, тебя точно нельзя назвать заурядной. – Его голубые глаза не мигая уставились на меня. – Если только ты сама в это не веришь. А ты веришь?

Я видела эти самые слова, написанные чёрными чернилами на белой бумаге рукой мастера Бетрис. Казалось, с того момента, как я прочла её письмо, прошла целая вечность. За это время я успела совершить немало ошибок, многие мои заклинания дали осечку, доказав ничтожность моего потенциала. Особенно в сравнении с Моппи.

И всё же… в глубине души вспыхнул непримиримый огонёк. Может, во мне мало чистой магической силы, но это вовсе не означает, что я ни на что не способна. Это я придумала заклинание, остановившее Опустошение, и я же догадалась, как нам с Моппи его наложить. Я в одиночку обхитрила Чёрного Дракона, что дало нам всем шанс на мирное разрешение ситуации. Да, мои силы никогда не сравнятся с ярким и неистово сияющим солнцем – но даже одной свечи достаточно, чтобы развеять мрак.

– Нет, – сказала я. – Я знаю, на что я способна. Но это не значит, что я стану вам помогать. Моппи – моя подруга.

Бенедикт изогнул бровь:

– Неужели? Она предала тебя, бросила одну – и ты всё равно хочешь ей помочь? Девчонке, укравшей твоё место ученицы?

Я затеребила одежду. Признаюсь, меня всё ещё душила зависть. Но я также понимала, что это неправильно. Мы с Моппи можем остаться подругами – только нужно найти способ преодолеть этот шторм и добраться до безопасной гавани.

Бенедикт вздохнул:

– Если она так тебе дорога, то ты тем более должна мне помочь. Насколько я понимаю, это тебе мы обязаны тем, что Чёрный Дракон пока не разнёс остров.

– Э-эм… да. Я убедила его унести Моппи подальше, чтобы не допустить ухудшения положения.

– Вот видишь! – улыбнулся он. – Ты уже спасла столько жизней, Антония. И теперь у тебя есть шанс спасти ещё больше. Мне известно, что имперская армада направляется сюда с приказом уничтожить Чёрного Дракона любой ценой и арестовать, а затем казнить всех предателей.

– Казнить?! – прохрипела я. – Но Моппи не может быть предательницей, если она истинная наследница Меды!

– А кто так считает? Кучка мятежных пиратов? Вряд ли это расценят как железное доказательство. – Он осуждающе поцокал языком. – Но если нам удастся быстро положить этому конец, вернуть корону и убедить Освобождение сдаться, возможно, я смогу ходатайствовать о помиловании. Но с первой же каплей пролившейся регианской крови начнётся война. И этот момент уже опасно близок.

В этом он был прав. Ожидающее нас будущее было подобно надвигающейся гигантской волне, страшной и неумолимой. Но я всё равно не доверяла этому человеку.

Мне нужно выяснить, в чём заключается его план. Но самое главное – я должна найти Моппи. Вместе у нас получится всё исправить. Я в этом абсолютно уверена.

Я постаралась припомнить все мамины уроки по контролю над эмоциями и осторожно спросила:

– Неужели нельзя что-то предпринять?

Бенедикт со звоном поставил чашку на стол:

– Можно. Просто нужно убедить твою подругу отдать корону. Так… ты мне поможешь?

У меня дрогнул подбородок, и я отвернулась, сделав вид, что заправляю за ухо прядь волос.

– А что будет с Моппи?

– Она всего лишь ребёнок, – отмахнулся Бенедикт. – Если она сдастся и откажется от своих притязаний на Медазию, ей всё простят.

Это было беспочвенное обещание, но оно придало мне смелости и вернуло надежду. Мои мечты всё ещё могут стать реальностью.

Запахи бумаги и чернил пощекотали мне нос, будто я уже сидела над гримуаром в углу Большой библиотеки. Я почти почувствовала, как под бурные аплодисменты мне на плечи опускают тяжёлую бархатную мантию мастера. Я поворачиваюсь, чтобы улыбнуться Моппи, и…

Я моргнула, возвращаясь из мира грёз в реальность. Мне нужно подыграть Бенедикту, чтобы с его помощью добраться до маяка Кафос. И тогда мы с Моппи всё исправим. Вместе. Мы уже предотвратили Опустошение – предотвратим и войну. Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, я тщательно, будто это заклинание, произнесла:

– Да. Я помогу вам.

Город словно накрыла огромная серая туча, и солнце, опускающееся к западному горизонту, казалось размытым бледным диском. По морю разнёсся унылый вой сирены. Я понимала, что она служит сигналом кораблям не приближаться к бухте, но от этого звука у меня душа ушла в пятки: как если бы он предупреждал лично меня, что я могу совершить непоправимую ошибку. Бенедикт опасен. Стоит ему заподозрить, что я не на его стороне, и он сразу же обратит меня в камень.

– Готова? – спросил Бенедикт на мосту, ведущем от берега к маяку.

Я заставила себя дышать ровно и глубоко. Скоро всё закончится. Но страх успел укорениться у меня в костях. Страх не только перед Бенедиктом, но и перед драконом. У меня есть план – но ни единой гарантии, что он сработает. А если нет – если кровь прольётся и начнётся война, – я могу всё потерять.

Я поёжилась, представив, как улицы порта Меды заполняют раненые солдаты. Как в ясное голубое небо устремляются столбы дыма от пушек. Что станет с Моппи? С мастером Бетрис? Даже моя непобедимая мама лишится всего: моя неудача будет стоить ей репутации. И во мне самой что-то сломается. Тот тлеющий уголёк веры в то, что я способна на что-то повлиять… я должна во что бы то ни стало его сохранить.

– Да, – отозвалась я. – Готова.

Мы дошли до конца мостовой и ступили на скалистый остров. Бенедикт задержался в тени каменистых нагромождений:

– Отлично. Дальше я не пойду – слишком рискованно. Лучше, если ты подойдёшь к ней одна. Она тебя знает. Доверяет тебе.

На это я и рассчитывала. На его скользкую улыбку я ответила своей, не менее фальшивой. И направилась дальше к маяку.

– Ты