Она разве не с папой? Разве она не должна быть счастлива, что наконец, после стольких лет они вместе, что у них будет ребенок. Разве ей самой развод не нужен?

— Вы вместе, — оглядывает парковку, где стоят только две наши машины, ищет глазами, кого-то. Видимо, Юру. Но его нет.

Мы поднимаемся на второй этаж. Темная аура траура окутывает меня. Здесь люди хоронят свой брак, многие годы проведенные вместе. Оглядываю коридор, забитый печальными парами. Женщины смотрят отрешённо, возможно, вспоминают, как все начиналось. Мужчины роются в телефонах, их мало заботит происходящее.

— Похоже это займет больше времени, чем я думал, — обречённо говорит Миша, сплетая наши руки.

— Один из бракоразводных процессов затянулся и время сдвинулось — сообщает женщина с надписью на бейджике: секретарь Герасимова Екатерина Александровна.

— Степновы подошли? — обводит взглядом собравшихся.

— Мы здесь! — в унисон отвечают Вика и Миша. Он так и продолжает сжимать мою руку. Несколько пар глаз впиваются в меня. Осматривают нашу троицу. Безошибочно определяя кто здесь любовница, а кто несчастная жена. И до этого момента обстановка напоминала похороны. А сейчас всю обиду и агрессию они перенесли на меня, словно именно я разлучница их семьи, Вавилонская блудница. Конечно, Вика бедная несчастная с животом остается одна, а муж красавчик уходит ко мне. Держит меня за руку так трепетно и нежно. О! Это они ещё не знают, что Вика не просто его жена, ещё и моя тетя. Хоть на передачу иди.

Миша притягивает меня, скрещивая руки на животе, кладет голову мне на плечо. Так хорошо, что мне плевать на то, кто и что думает насчёт нас.

— А где папа?

— Не знаю, — Вика пожимает плечами и отворачивается. — Да я и знать не хочу, если честно.

— Что случилось? Может я могу помочь?

— Спасибо, племяшка. Помогла, — в очереди кто-то не выдерживает и цокает языком. Я жду, что одна из женщин сейчас мне вцепиться в лицо.

— Вика ты опять за старое? — одергивает Миша.

— Извините. Просто у меня такие проблемы.

— Из-за чего? Может мы сможем помочь? — Вика открывает рот, чтобы сказать, но тут их вызывают к судье. Меня не пускают. Я остаюсь ждать на лавочке, где от меня демонстративно отворачивается рядом сидящая женщина. Я набираю папу.

— А ты где? Почему не с Викой?

— Я там зачем? Дочка, ты не переживай. Вика согласится на все условия, что предложит Миша.

— С чего вдруг. Она была настроена очень решительно.

— У меня есть свои методы воздействия на нее, — я напрягаюсь.

— Пап. Что ты сделал? — Мне не нравятся его слова. Воздействия? Он шантажирует Вику?

— Мне пора. После позвоню.

Через час Вика и Миша выходят из зала. Вика не смотрит в нашу сторону, убегает вперёд.

— Как все прошло?

— Развели. Странно. Вика отказалась претендовать на мою фирму, отказалась делить счёт в банке. Даже предлагала разделить нашу общую квартиру.

— А ты?

— Я изначально хотел оставить эту квартиру ей. И мне пришлось настаивать, чтобы разделили счёт в банке и чтобы ее машина осталась ей.

— Папа что-то сделал. Что она пошла на уступки.

— Что?

— Не знаю. Он отказался рассказывать.

Мы хотим догнать Вику и расспросить её, но увидев нас, Вики отворачивается и машина с визгом отъезжает. Миша пытается ей позвонить, но она скидывает номер.

Миша

Всегда думал, что развод это крах жизни. Что дальше безнадёга. Искренне не понимал тех кто решается на этот шаг. Зачем тогда женились?

И вот я свободен. Держу в руках цветную бумагу с вольной. И за спиной вырастают крылья. Всего лишь печать в паспорте, но она меня тяготила. Живу то я с другой, мы ждём ребенка.

Не могу поверить, что я стану отцом. Когда ходили со Снежаной на УЗИ, и на чёрно-белом экране показали маленькую точку, внутри разлилось непривычные эмоции. Я его ещё не видел, но уже люблю. Все сделаю, что бы наш малыш ни в чем не нуждался. Наш маленький комочек счастья.

Снежана улыбаясь, сжимала руку, поглядывая то на меня, то на нашего малыша. Она стала ещё прекраснее, словно в ней поселился свет. И я люблю её ещё больше, она рада, что мы станем родителями.

У меня с Викой не было детей, да я не особо и хотел. Нет, ну и ладно. И когда думал, что Вика ждёт моего ребенка, не чувствовал абсолютно ничего. А со Снежей все по-другому. Радость распирает грудную клетку, хочется носить ее на руках, уберечь от всего мира, спрятать мое сокровище. Я предлагал ей уйти в декрет, но она на отрез отказалась. Сказала, что будет работать до последнего положенного дня.

Дела на фирме не наладились. И стоимость её падает с каждым днём. Олег не передумал продавать свою долю. И я с горем пополам собрал нужную сумму. Спасибо другу Владу, занял на неопределенный срок недостающую часть.

Секретарша Люба, узнав о проблемах фирмы, ушла к конкурентам. И у меня появилась красивая замена ей. Снежана.

— Доброе утро, босс, — Снежана с улыбкой заносит чашку кофе с булочками. Её бедра заманчиво покачиваются и я забываю о работе, забываю как дышать. Она моя! И я могу делать с ней все что хочу! Здесь. Сейчас.

Член тут же больно упирается в брюки, я не стесняясь сжимаю его. Снежана смущённо отводит глаза, а уголки губ дёргаются вверх. Знает, плутовка, как действует на меня.

Наклонившись ставит на стол поднос. В вырез её блузки видны аппетитную грудь, которая с беременностью стала ещё соблазнительнее. Откидываясь на спинку кресла, глажу её попку.

— Босс, что вы делаете. Ой! — кричит, когда сажу её к себе на колени. — Вы тот ещё шалун, господин Степнов, — пытается оттолкнуть меня, пока я кусаю её за ушко, а моя рука ныряет в вырез блузки.

— Демидова, у тебя одежда не соответствует дресс-коду. Мне придется тебя наказать, — раздвигаю её ножки и касаюсь моего любимого местечка. — Какая ж ты сладкая, Снежана, — она откидывается головой мне на плечо, закусывает нижнюю губы, пытаясь сдержать стон. Но он вырывается из нее, мурашками проносится по моему телу.

— Миша. Не сейчас же, — отодвигаю в сторону трусики и натираю чувствительный бугорок. Снежана дрожит и трётся об стояк попкой. Освобождаю грудь с остро торчащими сосками, оттягиваю их, перекатываю между пальцами.

— Миш, — мольбой выдает она. — Тебе утром не хватило?

— Мне всегда тебя будет мало.

Поднимаю юбку до пояса, отодвигаю в сторону трусики и освобождаю свою напряжённую плоть от одежды. Приподняв её, опускаю на себя.