За год до своего изгнания с острова Вен Тихо Браге получил дебютную публикацию двадцатипятилетнего немецкого школьного учителя астрономии и математики. Иоганн Кеплер (1571–1630) был близорук, угрюм, безрассуден, рассеян, происходил из бедной и очень неблагополучной семьи (его мать была обвинена в колдовстве, он сам спасал ее от костра). Кроме того, он был гением. Его сочинение Mysterium Cosmographicum не слишком приближало читателя к пониманию вселенной, поскольку придерживалось все той же концепции концентрических сфер, но оно демонстрировало всю мощь мысли автора, который, кстати, помещал Солнце в центр вселенной. Тихо Браге пригласил Кеплера приехать с визитом, но Вен оказался слишком далеко от дома Кеплера в Граце. Впрочем, четыре года спустя, когда датчанин оказался в Праге, такое путешествие уже стало вполне реальным. Когда в 1598 году школа, где преподавал лютеранин Кеплер, оказалась закрытой по приказу эрцгерцога Фердинанда (обучавшегося у иезуитов), жребий был брошен.

4 февраля 1600 года 55-летний Тихо Браге и 28-летний Иоганн Кеплер наконец встретились “лицом к лицу, серебряным носом к чесоточной щеке”[245]. Они провели три беспокойных месяца в компании друг друга (датчанин был подозрителен и скрытен, молодой немец – упрям и придирчив), по окончании которых Тихо Браге настоял, что Кеплер должен дать письменное обязательство не разглашать ничего о работах датского ученого. Когда в том же году главный помощник Тихо Браге уехал в Данию, Кеплер был приглашен на постоянное место. Двое ученых почти не разговаривали друг с другом, за исключением трапез, но тем не менее после смерти Браге Кеплер оказался назначенным на должность императорского математика (Браге сам занял бы эту должность, если бы не был для нее слишком высокомерным аристократом). Кеплер немедленно принялся за работу, используя колоссальный корпус точных наблюдений Браге для разработки собственных теорий, часть которых (например, планетное движение) опровергали идеи его благодетеля.

К 1605 году все основные исследования Кеплера были закончены – эти годы он так упорно работал над своими вычислениями, что, по его собственным словам, “мог бы уже десять раз умереть”. Помехи со стороны наследников Тихо Браге замедлили публикацию, но в 1609 году вышла кеплеровская “Новая астрономия”. Она утверждала два основных принципа: планеты двигались не по окружностям, а по эллипсам, а их скорость варьировалась в зависимости от расстояния от Солнца.

Фронтиспис книги Кеплера “Тайна мира” (Mysterium Cosmographicum, 1596 год) изображает сферы планет, объединенные каждая с одним из пяти Платоновых тел, определяя таким образом размеры сфер и ограничивая их число шестью. По этой модели Кеплер расчитал расстояние от каждой планеты до Солнца (Mary Evans / Photo Researchers, Inc.)

Ватикан объявил, что только круговые орбиты являются совершенными; Кеплер на это отвечал, что небесное несовершенство служило Богу для создания лучшей музыки, поскольку Он использовал музыкальную схему для расположения планет и приведения их в движение[246]. Также Кеплер смог усилить утверждения Коперника и Браге о том, что звезды находятся неизмеримо дальше, чем считали раньше. Масштаб вселенной, по Кеплеру, был за пределами возможностей воображения.

Великий философ Блез Паскаль (1623–1662), покинувший науку ради религии, отвечал на эти открытия словами атеиста-вольнодумца в своих “Мыслях”: “Меня ужасает вечное молчание этих безграничных пространств!”[247] Кеплера оно тоже ужасало – ему приписывают восклицание: “Бесконечность невозможно помыслить”. Однако эти открытия скорее усилили, чем ослабили его религиозные взгляды. “Но тому, кто слишком глуп, чтобы понять астрономическую науку, или слишком слаб, чтобы поверить Копернику, не задевая своей веры, я бы посоветовал покончить с изучением астрономии и, прокляв какие ему угодно философские мнения, заняться своими собственными делами, и, прекратив бродить по свету, отправиться домой ковыряться на своем участочке”[248][249].

Эти трое ученых – Коперник, Тихо Браге и Кеплер – заложили основания научной революции XVII века. Хотя к моменту смерти Тихо Браге практически ни один астроном не верил в гелиоцентрическую космологию, все они использовали техники Коперника. Как заметил Оуэн Джинджрич, профессор астрономии в Гарварде, Кеплер, “первый астрофизик”, стал “тем человеком, который в действительности создал систему Коперника в том виде, в котором мы ее знаем”[250]. К моменту смерти Кеплера тридцать лет спустя вся дисциплина уже руководствовалась учением Коперника и приняла не только соображения Тихо Браге о движении звезд, но и теории Кеплера о движении планет. Космология полность преобразилась этими тремя учеными… и появлением телескопа. Но это уже другая история – история Галилея.

Так начинается пьеса Бертольда Брехта “Жизнь Галилея”, изначально озаглавленная “Земля движется”. Людовико, молодой человек, ухаживающий за дочерью Галилея, приходит в дом ученого в Падуе (тогда – часть Венецианской республики). Он рассказывает хозяину, в то время профессору математики: “Возьмите, например, эту диковинную трубу, которую продают в Амстердаме… две линзы: одна такая [показывает жестами двоякую выпуклость], а другая – такая [показывает двоякую вогнутость]. Мне говорят: одна увеличивает, а другая уменьшает. Каждый разумный человек, конечно, поймет: они друг дружку должны уравнивать. Неверно! Сквозь эту штуку все видно увеличенным в пять раз. Вот вам и ваша наука”.