человек в джинсах и футболке, но, видимо, какие-то правила останавливали.

После переклички, проверки оружия и инструктажа, рота вышла за ворота, чтобы приступить к поиску беглых игроков-преступников. Что-то сверив на цифровом планшете, выкрашенном в камуфляж – я такой в первый раз видел – Вяземский скомандовал скорый марш к точке начала поисков.

Два крепыша, которых я отпинал за непослушание, оказались взводными и теперь волнующимися от ответственности голосами передавали команды своим отделениям.

Вообще, вооружены игроки были по последнему слову техники: похожие на американские шлемы с укреплёнными на них непонятными приборами и переговорным устройством, облегающие, явно не общевойсковые бронежилеты, да и сама разгрузка выглядела очень новой и современной. Даже на калаши у них крепились непонятные обвесы и коллиматорные прицелы.

Шагающий рядом со мной Вяземский периодически втыкал в свой камуфлированный планшет. Скосив глаза, я заметил карту, по которой перемещались непонятные точки и линии. Координаты союзников и целей, скорее всего.

Подняв взгляд к небу, я увидел парящие точки БЛАшек. Ну как, увидел… Предположил, что это беспилотники – птицы так не летают. Павел в подробностях рассказывал мне о об этих предвестниках скорого артиллерийского или авиационного удара. Однако, сейчас они на нашей стороне, ищут сбежавших из тюрьмы игроков и передают тактическую обстановку участвующим в поисках.

– Учитывая, что многие игроки, скорее всего, используют стихийную магию вроде файерболов или электричества, – вспомнил я швыряющегося шаровыми молниями Скола. – То лучше, конечно, вместо военной формы всех обрядить в одежду для пожарных.

– Думаешь, один такой умный, да, Мэлс? – фыркнул комроты Вяземский. – Мы в армии тоже не идиоты. Спецкостюмы находятся сейчас в разработке.

– Болтливые вы тут, – сказал я, немного расстроенный тем, что моя идея не нова. – А ещё секретная часть, грушники…

– А ты сам уже часть тайны, – пожал плечами блондин-кавалергард. – Думаешь, я тебя просто так с собой взял? Мне о тебе Федор Игоревич рассказал.

– Кто?

– Наверное, ты знаешь его по нику – Стальная Крыса. В общем, он приказал от тебя ничего не скрывать и, по возможности, пробудить патриотизм. Кстати, пробуждается?

Я прислушался. Патриотизм молчал.

Тогда я вспомнил деда, раздававшего пинки японцам в Манчжурии.

Что-то шевельнулось.

– Кажется, что-то чувствую…

– Ага! У меня тут как раз есть форма службы по контракту. Государственным игрокам полагается оклад плюс премия за вредность, плюс боевые, военная ипотека, то да сё, в общем – весь пакет. Подписываешься?

– Не настолько пробудился, – хмыкнул я. – А какое звание у Стальной Крысы?

Тут Вяземский задумчиво пожевал непонятно где сорванную травинку:

– А он больше не носит погоны. Он теперь секретный советник Президента по делам игроков. Да и звания гэбэшников для нас, армейцев, пустой звук.

– А кто главнее, он или Баранов?

Тут комроты вновь взял паузу, но в конце концов изрёк:

– Пока непонятно, времени всего ничего прошло, никто ничего не понимает – так стремительно события развиваются. Официально Стальная Крыса вообще не имеет права нами командовать, он же гражданский. А Баранова только вчера назначили командовать нашей бригадой – прошлого командующего сняли за недавний провал.

– Африка, – кивнул я. – А зачем туда вообще полезли?

– Думаешь, мне докладывают? Говорят, что штаб Сил специальных операций всё спланировал, а ещё говорят, что китайцы дали надёжные разведданые. Да и игроки, которых отправили на чёрный континент… Это не эти порученные мне щенки, там были волкодавы, вроде тех, кто сейчас из тюрьмы сбежал…

– Вроде тех, кто сбежал? – ухватился я за конец реплики.

Некоторое время Вяземский втыкал в свой планшет, корректируя марш роты – мы сошли с дороги и углубились в редкий лесок.

Наконец, поняв, что выжидательное выражение на моём лице никуда не пройдёт, блондин-кавалергард ответил:

– Знаешь, чем отличаются те, кто откинул коньки в Африке, и те, кто сейчас сидит или сбежал из спецзоны? Первые слушались Стальную Крысу, а вторые – нет. Вот и вся разница. А кукушка, что у тех, что у других явно съехала набекрень…

Минут через двадцать неспешного разговора маршрут завёл нас в редкий лесок, и комроты скомандовал:

– Растягиваемся в поисковую цепь! Беглых игроков из спецзоны все понимают, как опознать!? Резервная группа – держитесь позади!

Подозвав взводных, он на планшете начал что-то им показывать.

Затем командир громко отдал команду «Вперёд!» и махнул рукой. Мы пошли – четыре десятка нервничающих государственных игроков, растянувшихся в поисковую цепь, за ними небольшая резервная группа. Замыкали формацию я и комроты.

Честно говоря, я не понимал, на что Вяземский рассчитывает. У роты не было ни собак, ни, по всей видимости, каких-то сенсорных способностей для обнаружения беглецов. Просто прочёсывая леса вряд ли кого найдёшь.

Взглянув на расслабленное лицо комроты, так контрастирующее с напряжением, исходящим от госигроков, я начал подозревать подставу. Какую? К примеру, что Вяземский так упорно искал на цифровой карте не беглецов, а место, где они отсутствуют.

Медленно шагая по тропинке, я осознал, что отходить от основной группы не имеет никакого смысла – всё равно потеряюсь в лесу. Вокруг была не моя, чужая местность, в которой я совершенно не ориентировался.

– Мне кажется, что никого тут нет, – наконец не выдержал я минут через тридцать неспешной ходьбы по лесу. – На что мы вообще рассчитываем?

– Ну и хорошо, – чересчур быстро ответил комроты. – Прогуляемся по лесу, подышим воздухом, провентилируем лёгкие…

Блондин-кавалергард не выглядел трусом, поэтому я решил, что он просто считает своих подчинённых неготовыми к реальному бою. Зря он так – меня никто не спрашивал, хочу я сражаться или нет. СУР не знает пощады и жалости.

С другой стороны, в ходе первого этапа погибли девять из десяти человек, а совсем недавно прорва государственных игроков отбросили коньки, попытавшись укусить то, что оказалось им не по зубам. Чудовищная смертность, так что Вяземского можно понять.

Вздохнув я решил тоже расслабиться и просто наслаждаться прогулкой по лесу. Получалось, правда, не очень – сказывалась выработанная на первом этапе привычка всегда быть готовым к действиям. С завистью я покосился на комроты, который с наслаждением жевал новую травинку. Зачем он это делает? Вкусная она, что ли?

Пронзительный крик откуда-то с правого фланга разорвал расслабленное блаженство комроты.

– Кто кричал! Доклад! – рявкнул он в торчащее из шлема усико рации, а затем, выслушав, донесение, закричал. – Всем, враг примерно на 14 часов! Эвакуируйте раненого! Взводам и отделениям