Сколько их по России, таких вот городков? Главное развлечение – рынок по выходным дням. Дачи закончились – скука. С дач здесь кормятся все. В общем, провинция. На окраине, куда они первым делом приехали, стояли добротные особняки. Улица была узкой и почти по-деревенски тихой.

– Что-то мне не по себе, – поежилась Люба. – Так надо было сюда ехать?

– Не тушуйся, коренная рафинированная москвичка, – криво усмехнулся Стас. – Люди как люди. Никто не кусается.

Женщина в повязанном по-крестьянски платке покосилась на их «Ладу» и задержалась, чтобы перехватить поудобнее две тяжелые сумки. Стас остановился и вылез из машины.

– Здравствуйте.

Она поспешно подхватила сумки и заспешила прочь.

– Женщина, я вам говорю: здравствуйте! Дорогу можно узнать? Мы, похоже, заблудились.

Она остановилась.

– Улица Луговая где тут у вас? – весело спросил Стас.

– Вниз и направо. Там Луговая, – отрывисто сказала женщина и поправила платок на голове.

– Дом номер пять, квартиры нет. Похоже, частный сектор, – сказал Стас, залезая обратно в машину. – А народец здесь необщительный.

– Ты же сказал: не кусаются.

– И что? Ошибся? Целы же.

Он медленно поехал вниз. Да, это был частный дом. С новой крышей, с пластиковыми окнами, и забор заново недавно окрашен. Похоже, что Олег Варягин для семьи любимой жены денег не жалел. В просвет между штакетинами они увидели женщину в теплой куртке, копающуюся в цветнике.

– Хозяйка, можно к вам? – крикнул Стас.

Женщина испуганно подняла голову и стала вытирать руки прямо о куртку.

– Кого вам надо?

– Снежанну можно увидеть?

Женщина шарахнулась прочь.

– Эй! Погодите! Мы из милиции! Да, черт возьми! Мы все равно войдем!

Она остановилась.

– Я думала, вы от него.

– От него, это от Варягина? – спросил Стас.

Она молчала.

– Снежанна – это ваша дочь?

Люба уже заметила, что, несмотря на возраст, хозяйка очень хороша собой. Даже платок на голове ее не портил. Породистое красивое лицо, огромные голубые глаза.

– Она здесь? – настаивал Стас.

– Так вы из милиции?

– Да!

– Я уже все объяснила: это был несчастный случай.

– Что значит несчастный случай?

– Она не знала, что эти таблетки очень сильные.

– Кто она? Ваша дочь? Что с ней?

– Она просто хотела уснуть. У нее разыгрались нервы.

– Вы можете толком сказать, что случилось?! – заорал Стас.

– Если вы из милиции, то должны знать!

– Мы из Москвы.

– Из Москвы-ы? Неужели его наконец убили? – с ненавистью сказала женщина.

– Послушайте, Ираида Иосифовна, может, мы войдем?

Оказывается, Стас успел узнать имя-отчество Варягинской тещи.

– Что ж. Входите.

– Так, где Снежанна? – спросил Стас, войдя в прихожую. – Вы ее позовете?

– Она в больнице.

– В больнице? – удивилась Люба. – Как в больнице?

– Я же сказала: она отравилась снотворным. Но к счастью, осталась жива. Я ненавижу его! Это он довел мою девочку до истерики!

– А почему вы решили, что его должны убить?

– Должна же быть какая-то справедливость!

– Вы можете рассказать все по порядку?

– Проходите в комнату, – нехотя сказала хозяйка.

Они сняли грязную обувь и прошли в гостиную. Чаю им Ираида Иосифовна не предложила.

– Она приехала из Москвы не в себе. Говорить со мной отказалась. Легла в постель, не раздеваясь. Я пошла в магазин. Не ждала ведь ее, а хотелось накормить вкусно. Прихожу – соседи уже «Скорую» вызвали. Анастасия Матвеевна за мукой зашла, а входная дверь открыта. У меня в шкафу таблетки были. Врач выписал, от бессонницы. Она их и…

– Ее спасли, да?

– Спасли. Хорошо, соседка зашла. Сделали промывание желудка. Откачали.

– И что она сказала? Почему она это сделала?

– Ничего не сказала и не говорит. Кроме одного: не хочет видеть и слышать мужа. Только бы он ничего не знал и не приезжал. Кто как не он виноват? Кто ее до такого довел?

– А где находится больница? – спросила Люба.

– И вы к ней поедете?!

– Ираида Иосифовна, я психолог, хочу с ней поговорить. Может быть, она местным врачам не доверяет, огласки не хочет, а мне все расскажет.

– Вы же из милиции?

– Из милиции он, – кивнула Люба на Стаса. – А я… Просто хочу ей помочь. Ей и Олегу Валерьевичу.

– Так это он вас нанял?!

– Успокойтесь. Он меня не нанимал, и если ваша дочь действительно не хочет его видеть, то он ничего и не узнает. Но ей явно нужна психологическая помощь.

– Что ж, – сдалась Ираила Иосифовна. – Поезжайте. Мне дочь ничего не хочет говорить. Вниз по дороге спуститесь, там увидите новый дом, трехэтажный. Ворота зеленые. Это и есть больница. Ее в терапию положили, слава богу, не в психушку. Найдете.

Усевшись в машину, Стас сказал:

– Вот видишь. Я тебе говорю: что-то не то. Твой Варягин врет, как сивый мерин. Довел жену до самоубийства.

– Да любит он ее! Что я, не вижу? То есть, не чувствую? Это другое!

Вскоре они увидели зеленые ворота. Суббота была приемным днем. И часы они угадали. В терапию их пустили беспрепятственно, пришлось только взять у гардеробщицы белые халаты и купить бахиллы.

– В какой палате лежит Снежанна Варягина? – спросили они у дежурной медсестры.

– Так к ней это того нельзя!

– Почему? – переглянулись они со Стасом.

– Врач запретил!

– Какой врач?

– Психиатр!

– Мы из милиции. – Стас достал из кармана удостоверение.

– Все равно нельзя, – уже гораздо неувереннее сказала медсестра и вдруг махнула рукой: – А, проходите. Шестая палата. По мне, так у бабы просто блажь! С жиру бесится!

– Вы ее хорошо знаете?

– Росли вместе.

– Ты иди, а я сейчас, – сказал Стас, присаживаясь рядом с девушкой.

Люба направилась в указанную палату. У девушки, неподвижно лежащей на кровати, были огромные голубые глаза, как сразу показалось Любе, безжизненные. Хорошенькую головку украшали пышные льняные волосы. Ну, просто ангел! Вторая девушка, полная, некрасивая, сидела у тумбочки и что-то жевала.