Из-за чего мы спорили с Зайцевым? Я считала, что он неправильно тренируется, не то делает, не такие нагрузки набирает. Ничего личного в этих столкновениях не присутствовало. Личные вопросы приплюсовываются уже потом, когда разногласия накапливаются. Я же привыкла, что он в первые годы нашей общей работы что скажу, то и делает. Но когда мы перешли к Татьяне, он вдруг через месяц после перехода открыл рот. Первый раз это случилось в Челябинске. Я даже заболела оттого, что он начал выяснять отношения. Мы только-только обо всем с Татьяной договорились, а он капризничает.

Пришел черед удивляться Татьяне, потому что все это случилось, когда мы делали произвольную программу. У Тарасовой есть такая особенность: она гениальный кусок придумает, а рядом — ничего. Оттого у нее программы в то время получались довольно неровные. Находка на вес золота, а рядом ерунда полнейшая. Татьяна, естественно, как в прошлом партнерша (я потом во время своего тренерства в себе эту особенность тоже поймала) всегда делает программу на партнершу, не фокусирует на партнере внимание. Поэтому Зайцев начал возникать: что вы меня все время заставляете выпады делать — то на правой, то на левой ноге! То есть дайте мне выполнять какую-то работу.

Жук тоже смотрел на меня, я была лидером. Но Жук хорошо знал мужскую партию в паре, с ним в этом плане Зайцеву пришлось легче. Саша — фигурист активный, а тут ему предлагают: выпад направо, выпад налево, и с тебя достаточно. Парникам вредно делать элементы, привычные для танцоров. Попробуй сядь в низкие выпады: туда, сюда. А дальше? Партнершу трудно поднимать, где взять силу ногам? Поэтому парники на выпадах почти не катаются.

Я Зайцеву на свадьбе сказала: Шура, уезжаем, я больше здесь не могу находиться. Народ вовсю гуляет, мы уже никому не нужны. Я голодная, ничего есть не могу в этом свадебном наряде, в фате.

К моменту бракосочетания у меня уже была своя однокомнатная квартира, хотя жила я у мамы.

Чайковская пришла во Дворец бракосочетания вся такая воздушная — Ковалев стоял рядом, весь в черном, с огромной охапкой белых тюльпанов. Когда мы кольца надели, он вдруг под ноги нам кидает всю эту охапку! В Грибоедовском все замерли. Еще когда мы подъезжали к этому Дворцу, я увидела толпу на улице. Тысячи их там стояли, представить это количество в маленьком переулке невозможно. Бабка со второго этажа упала, нас рассматривая. Упала, слава богу, на толпу, поэтому с ней ничего не случилось. У меня сохранилась фотография: Дворец бракосочетания, я около главного входа со своей фатой. Начинаю идти по лестнице и не успеваю поднять платье. На второй ступеньке я встаю на собственный подол, на третьей ступеньке — наступаю на него другой ногой и понимаю, что сейчас упаду. И в этот момент Зайцев меня, как куклу, берет, поднимает, встряхивает. Когда он меня поставил, я уже успела юбку подобрать.

Я ему говорю: слушай, Шура, поехали. Я папу попросила, чтобы он остановил такси. Мы садимся в машину. Только поехали, Зайцев кричит: «У нас ключа нет!» Побежали папу искать. Папа ключ нам от квартиры отдал, но куда его сунуть в свадебном платье? Когда мы доехали до дома, то только тут сообразили, что в Сашином свадебном костюме нет ни рубля. Но таксист нам говорит: «Ребята, бог с ними, с деньгами, счастливо вам!»

Мы вошли в квартиру. Есть охота, но дома только торт. Я же не большой любитель сладкого. Совершенно пустая, стерильная квартира. Папа мой, который в ней все устраивал, чтобы, не дай бог, воду не прорвало, перекрыл стояк с горячей водой. Льется одна холодная. Ни умыться, ни душ принять. Где, какими ключами открывать шкафчики с вентилями, в середине ночи уже ни фига не понимаем. В полночь звонит совершенно пьяный Овчинников и спрашивает, хорошо ли нам. Наступило утро первого мая, я сижу дома. Если на Зайцеве был не фрак или смокинг, но в общем-то костюм, то у меня, кроме свадебного платья, ничего в этой квартире нет. Я же у мамы жила. Я говорю: «Если мы сейчас отсюда не смоемся, я за себя не отвечаю». Он в ответ: «У нас со второго числа заказана гостиница «Жемчужина» в Сочи». Я ему: «Я до второго не доживу».

За нами заехал один из приятелей, довез до родителей. Мы сложили чемоданы и поехали прямо во Внуково. Военный комендант на первом же самолете нас отправил в Сочи. Прилетаем в город-курорт, там празднуют Первое мая. Стоит огромная очередь на такси. Никто не встречает. Какой-то местный гражданин, мы с ним еще в самолете познакомились, говорит: «Ребята, за вами машина не пришла? Давайте я вас довезу». И повез нас в эту «Жемчужину». Когда он сделал поворот с основной улицы, вижу надпись: кафе «Театральное». Сидят люди за столиками. Тут я понимаю, что уже больше суток ничего не ела. Мы пришли в гостиницу, там все забегали, но говорят: «У нас зарезервирован на вас номер только с завтрашнего дня». Наконец пристроили нас в какой-то другой номер. Мы, пока они его искали, ждем в холле. А у меня уже слюна выделяется. Я говорю: «Пускай они ищут номер хоть до завтра, пойдем поедим». Ресторан на Первое мая в гостинице весь забит. Нам администратор говорит: есть только один столик, но за ним уже сидят два человека. Наконец усаживаемся. Естественно, зал начинает оглядываться. Все уже прочитали в газетах, что Роднина с Зайцевым поженились. Рядом с нами сидит какая-то пара командированных. Мы быстро что-то поели, что-то схватили с собой и побежали в номер. Шампанское пили уже в номере.

На следующее утро мы вышли на пляж, легли. Вдруг тетка, сидя рядом с нами и читая газету, объявляет на весь пляж: «Федя, ну ты чего, не понимаешь? Роднина с Зайцевым поженились!» И весь пляж начинает обсуждать эту новость. Тут кто-то говорит: «Да вот же они лежат!» И мне ничего не оставалось, как второго мая в тринадцать градусов тепла кинуться в море, чтобы хоть куда-то убежать.

Началась семейная жизнь. В свое время Мила Пахомова меня предупреждала, что самое трудное — разделить: вот здесь семья и дом, а здесь лед. А как такое разделить? Прежний тихий, послушный Зайцев вдруг превратился в мужа, который посуду мыть не желает, ничего в доме делать не желает, а на льду начал мне свой характер показывать! Если мы поругались на льду исключительно по поводу работы, значит, мы, естественно, не разговариваем и дальше, дома. Мы не сразу научились правильно строить отношения в семье, сидим дуемся. Зайцев из меня все время хотел сделать послушную жену. Я и без его указаний все могу помыть и постирать. Но только нельзя из меня лепить покорность. Если к нам приходили друзья, то начиналось укрощение строптивой, третья серия! Теперь дома начинали возникать конфликты, которые переходили на лед. Однажды, когда мы полностью были заняты такой борьбой, Татьяна как закричит: оставьте свои проблемы дома, хватит с меня ваших семейных разборок на льду.

Мы вновь оказались на сборах в Челябинске. Жили в профилактории трубопрокатного завода. Ира Моисеева с Андрюшей Миненковым, Слава Жигалин и Люда Караваева и мы с Зайцевым. Дали нам в профилактории три номера. А остальных разместили в гостинице. Зайцев часто стал задерживаться в гостинице: с ребятами в карты поиграть. Таня утром опаздывала на наши тренировки или вообще не приходила, потому что до полуночи занималась с Моисеевой и Миненковым, делала им программу. Когда мы приехали, она в первый день включила музыку. Я слышу «Кармен». Я была уверена, что эта музыка для меня. Но когда увидела, что «Кармен» ставят Моисеевой с Миненковым, мне стало обидно. Мы оказались у нее на втором плане, к чему я не привыкла и из-за чего у меня с Жуком в свое время начались сложности. Но он сознательно ставил нас на второй план, чтобы заставить меня признать себя ученицей, а не равной с ним.