Я покачала головой, завороженная.

— Они все об этом знают. И никогда не рискуют, если удастся. А если ты оплошаешь, пиши пропало. Святая вода не подходит. Нужен целый бассейн святой воды, чтобы убить одного вампира.

— Так как же лучше всего убить вампира навсегда?

Она поджала губы.

— Лучше всего огонь. Стефан говорит, что вампиры хорошо горят, если поджечь.

— Стефан так тебе сказал?

Я попыталась представить себе этот разговор.

Она кивнула.

— Конечно. — Она оценивающе посмотрела на меня. — Послушай, я не знаю, куда он пошел, но он все время прислушивался к новостям и читал газеты. У него была карта Тройного города, и он отмечал на ней места насилия. Вчера он был сильно взбудоражен, что-то заметил в этой схеме.

— Карта есть? — спросила я.

— Нет. Он взял ее с собой. И никому из нас не показывал.

Я сползла со стула.

— Спасибо…

— Рейчел.

— Спасибо, Рейчел.

Она кивнула и снова открыла холодильник, забыв обо мне. Я медленно пошла к выходу. Больше никто не появился, и я вышла из дома.

Андре ждал меня, сидя на капоте своей машины. Он спрыгнул и спросил:

— Они что-нибудь знают?

Я пожала плечами.

— Они не знают, где он был, но я узнала, как он принял решение, где искать. Может, это пригодится.

Я посмотрела на Андре и подумала, нарочно ли Марсилия не сказала, что вампира, которого пробили колом, нужно обезглавить. Долго думать не пришлось: конечно, нарочно.

— Как бы ты убил Литтлтона? — спросила я.

— Огнем, — сразу ответил он. Это самый легкий способ. Кол действует, но потом приходится отрубать голову.

Ничего это не значит. По моим вопросам он наверняка догадался, что я расспрашивала людей Стефана.

— Марсилия говорила другое.

Он слегка улыбнулся.

— Если ты пробьешь его колом, она сможет прибрать парня к рукам. Вампиров мало, Мерси, и на то, чтобы произвести хоть одного, требуется уйма времени. Если бы Дэниэл не принадлежал Стефану так долго, он бы умер безвозвратно. Марсилия не хочет терять вампиров, особенно вампира, в чьем распоряжении сила демона. Если он будет тяжело ранен, найдутся способы вернуть его к жизни под контролем более сильного вампира вроде Марсилии. Тогда ее положение станет непоколебимым.

— Значит, ты намерен его захватить?

Андре покачал головой.

— Я хочу убить этого ублюдка. Чтобы он умер навсегда.

— Почему?

— Я тебе говорил: мы со Стефаном очень много лет дружили. — Он повернул голову, так что фонарь у двери осветил его лицо. — У нас были разногласия, но это как семейные ссоры. Я знаю: в последний раз Стефан рассердился очень сильно, но это прошло бы. А из-за этого колдуна я навсегда лишился возможности помириться с ним.

— Ты так уверен, что Стефан умер?

Стефанов микроавтобус-«фольксваген» стоял у гаража, прикрытый брезентом, чтобы скрывать необычную раскраску. Какой вампир будет ездить на старом микроавтобусе, раскрашенном как «Таинственная машина»? На прошлое Рождество я купила Стефану в подарок Скуби-Ду в натуральную величину, чтобы сидел рядом с нам на пассажирском сиденье.

Должно быть, Андре по моему голосу понял, какой ответ я хочу услышать, потому что медленно покачал головой.

— Мерседес, трудно держать в плену человека. И почти невозможно удержать вампира. У Стефана свои методы. Вряд ли его можно держать в заточении. Но он не вернулся домой. Да, я думаю, он умер. И сделаю все, чтобы этот Литтлтон последовал за ним.

Они говорят слишком убедительно — он и Адам. Я должна поверить, что Стефан умер. И Бен, и молодой вампир, которого я видела всего раз, — тоже. Если не хочу перед ним расплакаться, нужно побыстрей убираться.

Я посмотрела на часы.

— Мне вставать через три часа.

Если бы я знала, сколько времени уйдет на поиски колдуна, попросила бы Зи заменить меня в мастерской. Но делать это чаще нескольких раз в месяц я не могу, иначе не заплачу за еду и аренду.

— Иди домой и ложись. — Он достал тонкий кожаный бумажник и извлек оттуда карточку. — Здесь мой сотовый номер. Позвони завтра в сумерках, и мы обсудим, что делать дальше.

Я сунула карточку в карман брюк. Мы стояли у моей машины, поэтому я открыла дверцу и уже садилась, когда мне пришел в голову еще один вопрос.

— Стефан сказал, что Литтлтон стал вампиром недавно. Означает ли это, что его контролирует другой вампир?

Андре наклонил голову.

— Новый вампир находится под контролем своего создателя. — Он с горечью улыбнулся. — Это не добровольная служба. Нам всем приходится повиноваться создателю.

— Даже тебе?

Он коротко поклонился.

— Даже мне. Но когда мы становимся старше и сильнее, контроль ослабевает. Или умирает наш создатель.

— Значит, Литтлтон повинуется другому вампиру?

— Если вампир, создавший его, не умер, он обязан ему повиноваться.

— А кто создатель Стефана?

— Марсилия. Но Стефану никогда не приходилось быть рабом, как всем нам остальным. — В его голосе звучала зависть. — Стефан никогда не был рабом. Редкий случай — таких вампиров сразу уничтожают. Любой другой вампир убил бы Стефана, едва выяснил бы, что не властен над ним, но Марсилия была влюблена. А он поклялся повиноваться ей и, насколько мне известно, ни разу не нарушил клятву.

Андре взглянул на ночное небо. И вдруг резко захлопнул мою дверцу.

— Иди домой, выспись, пока можно.

— Тебя тоже создала Марсилия?

— Да.

Черт побери, как глупо. Я ничего не знаю о вампирах, но собираюсь уничтожить того, кто справился с двумя вампирами и двумя вервольфами. Можно прямо здесь прострелить себе голову. Сберегу время и силы.

— Спокойной ночи, Андре, — и я поехала по подъездной дороге Стефана.

Я так устала, что уснула, едва коснувшись головой подушки. Мне снился несчастный зверинец Стефана, обреченный, если верить Рейчел, из-за его смерти. Мне снился и Стефан. Он вел свой микроавтобус, а рядом с ним сидел Скуби-Ду. Стефан пытался мне что-то сказать, но было шумно, и я ничего не разобрала.

Я сунула голову под подушку, но шум продолжался. Это не мой будильник. Можно снова уснуть. Я так устала, что даже сон о мертвецах предпочтительнее пробуждения. Ведь когда я бодрствую, Стефан так же мертв, как и когда я сплю.

Шум не очень громкий. Будь он более монотонным, думаю, я бы могла о нем забыть.

З-з-з, з-з-з, з-з-з.