Чуть погодя Тари подошла к его ложу и швырнула на стул несколько растрепанных книжечек.

– На, развлекись. Нет времени разговоры с тобой разговаривать.

Смысл ее слов – неласковый. Но прозвучали они в извиняющейся, нестрогой интонации. И Рэму показалось, что интонация в этом дуэте – главнее.

Перед ним лежало пять выпусков журнала «Путешественник и первооткрыватель» пятилетней давности, пожелтевших, кое-где выцветших. Жадно впившись в тексты, Рэм глотал старый мир, наполнялся им, уходил в него. Тут всякое слово – драгоценность, тут всякую страницу можно заварить вместо целебных травок да пить к удовольствию и поправке здоровья.

«Большая архипелагская парусная регата» – никогда не интересовался парусным спортом, но если у людей есть время и возможности заниматься им, то ведь это прекрасно, просто прекрасно! «Князь Нарикаду Гаруту в джунглях княжества Лоондаг» – звучит весьма романтично. Кажется, в южной части Лоондага находили заброшенные монастыри и даже целые города, а там древние библиотеки, где книги вырезаны на коре дерева хапиш… «На дирижабле – к полюсу!» Помнится, половина студенток его курса обмирали от разговоров о мужественном воздухоплавателе, имя которого… имя которого… о, вот его имя, на второй странице… надо же, забыл! Как он мог забыть? Воздухоплаватель героически погиб, так и не добравшись до полюса Многие женщины Империи тайно хранили у себя его фотографии, вырезанные из газет. Его жена, помнится, собиралась довести дело мужа до победного конца. Но неожиданно нашла другого супруга и отказалась от замысла, решив посвятить себя семье… «Поездка Его Высочества наследника престола по курортам Федерации южных городов и народов отменяется из-за напряженной обстановки…» Нет. Это лучше не читать. Ни к чему. Одно расстройство. О! Как хорошо! «В предгорьях Пандеи найден дом, где жил Мемо Чарану». Где он там найден… Где ж его нашли…

За окном уже темно.

Ни свечей, ни керосиновой лампы, ни даже лучинки горящей у Тари не выпросить. Ходит, поджав губы. Ладно, завтра дочитаем…

На следующий день Тари вновь как следует накормила его. Силы быстро возвращались к Рэму. За сутки, за двое суток до того холод пробирал его до костей. Возможно, от потери крови. Возможно, от усталости. Возможно, от того, что сердце его со всех сторон облепил лед, и на свете не осталось, по большому счету, ничего важного. Но скорее всего первое, второе и третье, объединившись в союзническую лигу, вместе нещадно вымораживали Рэма изнутри. А тут он почувствовал: грубая, немногословная забота медсестры о его никому не нужной особе словно приоткрыла дверь из надира зимы в зенит лета, и через щель в душу и тело просачивается оттепель.

Рэм вдруг заметил, что Тари сохранила хорошую фигуру. Это видно, пусть она и ходит в бесформенных обносках. На шее у нее очень нежная кожа. Лицо – обветрено, руки огрубели от стирки, а вот шея…

Впрочем, особенного разговора на сей раз не вышло. К Тари явились соседи. У их девочки случился жар. Знахарка заговаривала хворь, заговаривала, да так и не справилась, пришлось нести дочь к лекарке, авось та поможет… Оставили ей в уплату несколько душистых луковиц Потом Тари побежала принимать у кого-то роды и вернулась за полночь. Рэм, проснувшись от шума в прихожей, почуял морозное дыхание улицы, услышал деловитый топоток каблуков, а когда Тари приблизилась, ноздри его вздрогнули от успокоительного запаха. Что за запах? И почему он – успокоительный? Кстати, надо бы спросить, куда она положила выпуск «Путешественника и первооткрывателя», где рассказывалось про дом Мемо Чарану…

С этими мыслями Рэм опять погрузился в темную воду сновидений.

С утра ее опять не было. Рэм облачился в форму, снятую с мертвеца, отыскал свое офицерское имущество и отложил бинокль в приятно пахнущем футляре. Поглядел тут и там – нет ли номера со статьей про дом Мемо Чарану? Нет, куда-то спрятался.

Ему до смерти хотелось поговорить с Тари. И он места себе не находил, покуда она не вернулась от колодца с двумя ведерками воды.

– Хорошо, что ты встал и привел себя в порядок. Сейчас будем завтракать.

Могла бы сказать: «Обедать». Или «ужинать». Все равно! Давно отошла в мир иной такая роскошь, как трехразовое питание. Осталась «главная еда» и, если тебе несказанно повезло, к ней прилагалась «маленькая еда»: немного хлеба с кипятком Зато хозяйка вольна была расположить «главную еду» в утренних часах или сберечь ее до вечера. Поистине императорская роскошь – иметь такой выбор.

Когда они сели за стол, Рэм протянул Тари бинокль.

– Ты потратила на меня уйму своей пищи. Я ведь понимаю, как тебе трудно с продуктами… Возьми, поменяешь на хлеб. Дал бы что-нибудь более ценное, но у меня ничего нет.

Она подняла правую бровь, мол, удивлена Взяла бинокль, повертела и сказала:

– Не знаю, пригодится ли он кому-нибудь…

Попыталась вернуть его хозяину. Но Рэм загородился рукой:

– Уверен, на черном рынке возьмут все. Вопрос только в том, сколько за него дадут.

Тогда Тари вздохнула, как перед тяжелой работой, и поставила бинокль на середину стола Выходило: не могу вернуть, но и не принимаю. Затем она произнесла, глядя на Рэма с неприятной твердостью:

– Нам следует потолковать. Прояснить кое-что, комиссар.

– Да… разумеется… поговорим… – запинаясь, ответил Рэм и подумал: «Хорошее кончилось».

– Ты все хочешь, чтобы мы с тобой разговаривали по-человечески. Как равные. Чтобы у нас какие-то отношения завелись, как у нормальных людей. Верно?

– Верно… – обреченно подтвердил Рэм.

– Ты хочешь, а я – нет. Не надо обманывать себя и меня.

У Рэма появилось странное ощущение: температура в комнате как будто упала градусов на пять, если не больше.

– Ты – выше, я – ниже. Твоя шатия не считает нас за людей. Мы – источник еды, одежды, полезных услуг. Вы – хозяева, которым предназначена одна роль – брать, ничего не давая взамен.

Он попытался защититься:

– Мы… охраняем вас… От горцев, от Монархического корпуса…

– Блестяще! Пришли бы они, так тоже охраняли бы нас. От революционной Повстанческой армии. И неизвестно, кто охранял бы лучше, а грабил меньше!

Кажется, его реплика лишь разозлила женщину.

Однако Рэм попытался оправдаться еще раз. Ему хотелось внушить ей мысль о пользе, о какой-нибудь, хоть самой простой и незамысловатой пользе новой власти:

– Мы установили порядок… Без нас бы тут властвовали банды разбойников и мародеров.

– Забыл добавить: и дезертиров. Прекрасно! Удивительно! Блестяще! – на мгновение ему показалось, что вокруг головы Тари появилось какое-то яростное свечение, огненная дымка – Мы тут толковали насчет порядка с соседями. И не знаем, видишь ты, какой порядок нам дешевле встанет! Может, твой, с кровью и обдираловом, а может, бандитский – на тех голубчиков нам самообороны хватит! Как-нибудь справились бы!