Хальд слова не могла выговорить, тогда ведьма прикрикнула на великана.

— Сними с нее цепь, а то она сдохнет от удушья. Смотри, приятель, ты отвечаешь за нее головой. Чтобы ни царапины.

— Ага, — откликнулся ётун и взвалил пленницу себе на плечо.

Это «ага», как видно, не понравилось хозяйке, и она строго добавила:

— Ты уже отомстил ей за смерть Трюма. Этого достаточно. Понял?

— Ага.

«Она и не мучилась вовсе, — решил про себя Вафтруднир. — Что это за месть, так, баловство…» — Однако вслух ничего не сказал, сразу поспешил выйти из темницы.

Тёкк взяла факел и последовала за ним. Неожиданно замерла — точнее остолбенела. В следующее мгновение до нее долетел голос Хель. Повелительница Смерти сообщила подручной, что Гутрун согласилась служить ей.

— Я полагала, что она продержится дольше, — прошептала Тёкк. — Скорее всего, это какая-нибудь уловка. Не беда, я загляну в ее мысли, и все встанет на свои места, а теперь пусть Хальд порадуется следующему испытанию.

Вафтруднир с пленницей на плече и хозяйка замка спускались все ниже и ниже. Каменная лестница уводила их в такие недра, где давным-давно не появлялся человек. Весь колодец зарос паутиной, ётуну приходилось время от времени выжигать ее факелом. Шли они медленно, ступени были полны скользких тварей, и от месива ноги у великана скользили.

Легче приходилось Тёкк. Она не жалела колдовской силы, чтобы расчистить себе путь.

Между тем служительница Фрейи, лежащая на плече у инеистого великана, изо всех сил пыталась справиться со страхом, сохранить в сердце стойкость и мужество. Она без конца твердила себе, что малодушие в поединке с Тёкк — это верная гибель, всякое потакание ведьме, всякое доверие — еще хуже, чем гибель, потому что никто не мог в точности сказать, что она со своей повелительницей задумали на самом деле. Все россказни Тёкк насчет ученичества — это не более чем наглые увертки, попытка сбить Хальд с толку, овладеть душой девушки и принудить совершать пакости. Хальд, в общем-то, была не далека от истины. Ей припомнился рассказ Гутрун о мерзкой твари, чье щупальце тронуло ее за ногу в одной из комнат дворца, где они прятались от ётуна. Подобное существование — это ее будущее, потому что коварная и безжалостная Матушка Хель, тем более Тёкк никогда и ни под каким видом не выпустят служительницу Фрейи из замка в ее истинном виде. Единственное спасение — борьба, пусть безнадежная, неравная, но только сопротивление могло спасти девушку. Она старалась припомнить редкие, едва различимые моменты, когда Тёкк проявляла слабость. На память пришли слова Норды об ограниченности сил хозяйки замка. «Как бы исхитриться заставить ее растратить всю свою магическую силу? Не теряй голову, ищи и обрящешь, — говорила себе Хальд. — Выбери момент и атакуй, другого способа сласти свою жизнь нет».

Откуда только силы брались у этой закованной в цепи обнаженной пленницы. Все ее мысли во время этого долгого спуска в преисподнюю были сосредоточены на том, как вырвать инициативу из костлявых рук хозяйки замка.

Удивительно, но они все продолжали спускаться. Ни разу им не встретился выход, ведущий в какой-нибудь коридор. Все одно и то же — глухая кладка, поблескивающий в дрожащем свете факела черный камень, прорезанный малиновыми прожилками. Удивляли и пауки, на них хочешь, не хочешь, а обратишь внимание. Все они были размером с кулак, наглые, бесстрашные, то и дело бросались на спасение паутины. Тёкк с видимым удовольствием поджаривала их огнем своего факела.

Между тем стены узкого колодца, в котором винтом шли ступени, начали сужаться. Ётун уже задевал телом Хальд о стены и при этом случайно или нарочно раздирал ей кожу то о камень, то о выступы на потолке.

Холодный несвежий воздух все более пропитывался запахом трупного гниения. Затем неожиданно ступени прервались, и перед Хальд открылся короткий проход, упиравшийся в деревянную, обитую железными полосами дверь. Весь дверной проем был густо завешан паутиной.

Тёкк произнесла заклятие, замок щелкнул. Вафтруднир ногой ткнул в тяжелую створку, та со скрипом растворилась. Он склонился пониже, придерживая пленницу, и протиснулся вовнутрь.

Хальд едва не лишилась сознания от запаха мертвечины. Здесь просто дышать было нечем.

Тёкк осталась в коридоре, видимо, ей самой было невыносимо зловоние, распространявшееся изнутри. Однако света ее факела хватало, чтобы слабо осветить огромное помещение, заваленное кучами полуразложившихся трупов. Точнее, все помещенные здесь тела пребывали в различных стадиях разложения. Пол казался живым, по нему в бессчетном множестве ползали слизни и прочие мерзкие твари. Один их вид вызывал омерзение. Хватало здесь и крыс — все, как на подбор, упитанные, огромные. Их маленькие глазки светились по углам, они выглядывали из-за трупов, а то и вылезали прямо из внутренностей.

Вафтруднир поставил Хальд на пол. Как только ее голые ноги коснулись слизней, она машинально съежилась. Затем выпрямилась, приняла безразличный вид — ни в коем случае нельзя выказать страх, дать Тёкк возможность порадоваться.

— Это самое глубокое подземелье моего замка, — раздался из коридора голос колдуньи.

Ее саму видно не было, только густое облачко пара, вырывавшееся изо рта во время разговора, выдавало ее присутствие.

— Это место для тех, о ком забыла смерть. Как ты можешь заметить, здесь чрезвычайно тихо, зато отлично думается. А ты как раз, с того самого дня как попала ко мне в гости, все думаешь, размышляешь, ищешь выход. Отсюда выхода нет… — Она не договорила и грубо прикрикнула на ётуна:

— Что ты копаешься, недотепа! Кончай скорей.

Ледяной великан усмехнулся — эта усмешка, в которой читались и ненависть, желание отомстить, и необъяснимая покорность, просто поразила Хальд. Вафтруднир оперся одной рукой о дверь, затем принялся раскидывать гниющую плоть, освобождая пространство у стены. Хальд не смогла скрыть ужас в глазах, и хримтурс сумел уловить страх пленницы. Он широко расплылся в улыбке, затем неожиданно оставил пленницу и шагнул к выходу.

Тёкк тем же повелительным тоном предупредила великана:

— Постарайся напомнить мне о той, кого здесь заточили.

Ётун что-то глухо проворчал в ответ, затем повернулся в сторону Хальд и подмигнул ей, после чего покинул темницу.

Заскрипели петли, угас свет, замок обреченно щелкнул. Послышались грузные удалявшиеся шаги. Служительница Фрейи осталась одна-одинешенька в пропахшей падалью темноте.

Как только наступила тишина, и вдали пропал колдовской взгляд Тёкк, которым она всегда осматривала на прощание пленников, Хальд принялась стряхивать с ног мерзких тварей, уже сумевших доползти до колен. Мешающие движениям, стискивающие суставы цепи не позволяли ей размашистых движений, поэтому пришлось тереть одну ногу о другую, потом трясти то одной, то другой. В конце концов, ей удалось кое-как освободиться от всей этой пакости, однако следом за этими новые слизни стали наползать на ноги.