Не только в ближайшем, но и в отдаленном будущем Китай будет представлять главную стратегическую угрозу для России. Китайская идеология исторически нацелена на превращение Поднебесной в центр Евразии, а в перспективе — и всего мира. Для этого предполагается постепенно включить в зону китайского влияния (первый этап), а затем и в состав Китая (второй этап) территории близлежащих стран, в том числе России[431].

Как справедливо отмечает директор Института политического и военного анализа А. Шаравин, «для российско-китайского конфликта существует полный набор причин: географические, экономические, политические, исторические, демографические»[432].

Предвидя реальную угрозу со стороны Китая, отечественные специалисты предлагают ряд мер по исправлению ситуации, которые, видимо, так и останутся нереализованными. Ю. Ф. Голиусов рассуждает так: «Китай «накачивает» людьми приграничные территории, пока не превзойдет экологическую емкость своего приграничного региона. Надо полагать, что после этого демографическая нагрузка за счет большого числа мигрантов будет угрозой для безопасности страны. Поэтому России необходимо ускоренными темпами разворачивать промышленность на восточном участке Транссиба, используя имеющиеся небольшие поселения, покинутые пограничные городки, строя новые города и поселки. Нужно ускоренно заселять эту приграничную полосу, трассу вдоль железной дороги»[433].

Однако многие профессиональные ученые-китаеведы и иные, в том числе государственные, лица старательно заверяют россиян в отсутствии какой-либо угрозы со стороны Китая: «И политики, и журналисты старательно выискивали в этой миграции политический подтекст, видели в ней угрозы национальным интересам России. В сознание россиян целенаправленно внедрялось представление об экономическом ущербе, который терпела Россия в результате вывоза мигрантами валюты в Китай, о разгуле китайцев-контрабандистов по российскую сторону границы и др.»[434].

Дружба народов

Более того, справедливые опасения вызывают бурю возмущения: «Со всей очевидностью в процессе прямого российско-китайского взаимодействия проявилась неготовность российского населения и чиновничества мириться с присутствием на российской территории непохожей на свою и непонятной им культуры. Они искренне убеждены, что проживающие на территории России китайцы должны ассимилироваться и полностью подстроиться под местный образ жизни. Обывателя раздражает не только то, что китайцы в России «ведут себя как дома», «отличаются от русских поведением и привычками», но и то, что они «богатеют и уже на джипах разъезжают» «ходят в рестораны, делают покупки в богатых магазинах». Налицо смесь национального ханжества с озлобленностью и завистью в массе своей бедного российского населения перед предприимчивостью и успехом «инородцев» и «иноверцев»… Но для китайцев, тысячелетиями воспитывавшихся на идеях собственного превосходства над остальным миром, такое отношение является еще и в высшей степени оскорбительным… Самим китайцам расизм в классическом его понимании чужд в принципе. Но национализм для них так же естественен, как роль и место Китая в мире. В основе его — те же идеи о превосходстве китайцев над «варварами» живущими на периферии Поднебесной, которые во многом определили и определяют отношения Китая с другими странами»[435].

По мнению В. Третьякова, у Москвы уже нет выбора при определении союзника, учитывая поведение США: ««Умиротворить» ее экспансионизм на постсоветском пространстве и вообще на Среднем Востоке Москве не по силам. Вашингтон просто не обращает внимания на увещания российской столицы. Тем более что и во всех остальных делах США требуют от России фактически лишь подчинения своим решениям, в лучшем случае — пассивного непротивления им. «Умиротворение» Китая путем развития широких контактов с ним, в том числе военных, возможно, не лучшая политика, но она, по крайней мере, отодвигающая перспективу возможного конфликта на более или менее отдаленное будущее»[436].

Предпринимаются также попытки идеализировать китайскую модель развития. Однако ее копирование без мощных финансовых вливаний и тотального контроля со стороны Запада приведет к губительным последствиям для России, даже более губительным, чем те, которые мы наблюдаем сейчас. Россия станет сырьевым придатком не Запада, а Китая. Учитывая специфическое отношение китайцев к русским, их национальное мировоззрение, это будет означать фактическую гибель не только российского государства, но и всего населения.

«Великий желтый дракон должен когда-то куда-то прыгнуть. Рано или поздно. На то он и дракон. Его упрекать грешно. Китайцы не кровожадны, просто они реалисты. Если Россия слаба, значит, ее следует прибрать к рукам. Так думают не только китайские руководители, так думают многие, если не все. Но китайцы ближе и многочисленнее других»[437].

Единственный выход из сложившейся опасной ситуации состоит в приращении российского населения, в улучшении условий его жизни, особенно на Дальнем Востоке. Только набрав полноценную «людскую массу», Россия сможет набрать и силу для противостояния совместной политике Запада и Востока.

Планы США в отношении других стран осуществляются не только с помощью вооруженных сил, но и с помощью определенных общественных организаций. В этом деле ярко проявил себя Фонд развития и реформ, возглавляемый небезызвестным Дж. Соросом. Сегодня он принимает активное участие в модернизации Грузии. Суть этой «помощи» заключается в выплате довольно значительных (по грузинским меркам) долларовых надбавок к должностным окладам высшего руководства страны. По просочившимся в прессу сведениям, президент М. Саакашвили, председатель парламента Н. Бурджанадзе и премьер-министр З. Жвания ежемесячно должны были получать из фонда Сороса по 1500 долларов каждый. Надбавка для остальных членов правительства, а также для генерального прокурора республики составляла 1200 долларов. В общей сложности данной программой было охвачено около 5 тысяч грузинских государственных чиновников. Официально ее целью была объявлена борьба с коррупцией в высших эшелонах власти, хотя подобная «доплата» скорее напоминает открытый подкуп. Фонд Сороса принял решение выделить на эти цели 5 млн долларов в течение шести месяцев. При этом его руководитель надеется на развитие «демократических ценностей в Грузии»[438].