Видать, Витя считал, что девушка должна была сперва его дождаться, а уж потом только скакать по стройкам Союза, а она, в свою очередь, что «она ему не вещь и вообще самостоятельная и сильная женщина».

Я был почти на сто процентов уверен, что дела именно так и обстояли. Потому, что и сам имел подобный опыт. В первой жизни. И отличался он от сейчас происходящей ситуации незначительными деталями. Ну, например, в моей прошлой жизни, я не думал во время подобного разговора о том, что бдительная бабуля обратит внимание на ссорящуюся парочку, а потом вдруг узнает в парне того, чье лицо красуется на стендах с красноречивой надписью «Их разыскивает милиция». И позвонить по номеру телефона своего участкового, который записала на обоях в коридоре.

— Привет, Лена. — проговорил я послушно. — Ты уже вернулась?

И в этот момент вспомнил вдруг, почему девушка показалась мне при первой встрече смутно знакомой. В очень похожую на нее превратился оборотень Мишаня из банды Карыча. Он тогда заметил меня в городе живым и решил подшутить. И выбрал для этого, как сейчас выяснилось, образ подружки Виктора. Еще и сказал тогда — тебе этот тип всегда нравился.

— Ты издеваешься?! — буквально закричала Лена.

— Немного. — ответил я. — А ты не кричи, ладно? Двор жилого дома, люди будут в окна смотреть, как ты бесплатный спектакль даешь. Некрасиво.

— А мне плевать!

— Ну и зря. На тебе форма стройотряда, ты вся такая положительная, с новеньким комсомольским значком на груди, а устраиваешь такие безобразные сцены.

На удивление, девушку это замечание заставило немного притихнуть и даже стыдливо оглянуться на слепые окна многоэтажки. Но напора она не сбавила. Ткнула меня в грудь пальцем, прошептала.

— А что я должна подумать, Витя? Мы с тобой обо всем договорились! Я приезжаю домой в полной уверенности, что меня ждет мой парень, а ты…

— Ты ведь сразу решила, что я на что-то обиделся? — прервал ее я. — Ну, в самом начале нашей встречи? Ты сказала, цитирую: «Ты так на меня обижен, что даже узнавать не желаешь?»

— Да… — сбилась с темпа Лена. — И что?

— Это выдает твое подсознательное признание своей вины. Если бы ты считала, что у нас все хорошо, и тебе совершенно нечего волноваться, ты бы не начала разговор с этой фразы.

— Но мы разговаривали…

— И даже о чем-то договорились. Понимаю. Но, наверняка, перед армией мы с тобой тоже о чем-то разговаривали. Например, о том, как ты меня дождешься, как встретишь. А потом случилась какая-то комсомольская стройка, на которую тебе срочно, вот кровь из носу, надо было поехать.

— Вообще-то, не какая-то, а уникальная! — обиженно поправила меня девушка. — Строительство моста через Керченский пролив — это объект повышенной важности!..

— Мы не об этом сейчас говорим. — снова прервал я ее. — А о нас с тобой. Ты посчитала возможность слетать на комсомольскую стройку более важной, чем выполнение прежних договоренностей между нами. Почему же ты теперь удивляешься, что я поступил так же?

— Витя, ты не понимаешь! Я должна была поехать! Так принято, если вуз отправляет отряд, понимаешь?

Ну надо же. Этот мир так отличается от моего прежнего, но в некоторых деталях буквально копирует его. Тоже добровольно-обязательное участие в комсомольских мероприятиях?

— И что, весь вуз поехал? — спросил я.

— Нет, конечно! Но, я…

— Но ты не поехать не могла, понимаю. А почему?

Все-таки, богатый жизненный опыт — это сама по себе очень крутая сверхспособность. Когда ты уже десяток раз вел подобные разговоры — такие или похожие — то управлять ими сложности не составляет. Почти всегда знаешь, что ответить твой собеседник. И можешь своевременно задать правильный вопрос.

В результате, ты ведешь разговор, а не тот человек, который тебе его навязал. В ситуации с Леной можно было и проще поступить. Например, сказать, что бросаю ее, и больше не хочу видеть. Да, жестоко по отношению к молоденькой девушке, но сколько еще таких жизненных разочарований она пройдет на своем пути?

Другое дело, что сжигать все мосты я не хотел. Жить только сегодняшним днем, спасаясь от преследования бандитов и милиции — это не мой выбор. Рано или поздно данная ситуация разрешится. Я либо сдохну, либо вернусь к нормальной жизни. Во втором случае, мне не нужны брошенные пассии, которые способны из простой женской мстительности, устроить мне неприятности.

Лучше уж миром все разрешить. Да и такси, я смотрю, в пробке встало. Плюс еще шесть минут к ожиданию. Да уж, в городе, заполненном туристами, по центру проще передвигаться пешком, чем на машине.

— Так почему, Лена? — повторил я, видя, что девушка молчит, обиженно пыхтя. — Почему ты посчитала поездку на строительство моста более важной, чем наши с тобой договоренности?

— Потому, что без отметки участия в комсомольской стройке, я не смогла бы попасть в студсовет. — наконец призналась она.

— А ты очень хотела в него попасть, да?

Глаза опущены, молчаливый кивок.

— Другими словами, ты выбрала карьеру. Именно ты. А теперь бросаешься на меня с обвинениями. Видишь, как обстоят дела, если разобраться?

Скорее всего, прежний Виктор не смог бы так последовательно и спокойно подвести девушку к неизбежному выводу — причиной крушений их отношений стала именно она. Он, все-таки, был молодым парнем, с ветром между ушами, который просто обиделся. И, вероятно, поэтому, он связался с дурной компанией Карыча, тунеядствовал и хулиганил — все в духе молодости. И закончил свой жизненный путь в мусорном баке на заднем дворе отеля.

С минуту, мы стояли молча. Лена, наверное, много чего думала, я же просто ждал машину, чтобы поехать за город и попытаться вернуть себе жизнь, которую очень много людей хотели испортить или оборвать. Но посматривал на нее, ожидая неизбежных выводов, которые она должна была сделать.

— Ты именно так на все это смотришь? — наконец произнесла девушка.

— Да.

— И не видишь вариантов, чтобы все исправить?

— А нам нужно что-то исправлять? Не ошибусь, если предположу, что во время командировки в твоем окружении появился молодой человек, которому ты симпатизируешь больше остальных.

— Как ты можешь! — тут же взвился ее голос. — Я бы никогда!

«Я вам верна, увы, а вы, а вы, вы!» — пропел в голове голос Алисы Фрейндлих в образе Анны Австрийской из «Трех мушкетеров».

— Да это и неважно. — вслух сказал я. — Прошло уже много времени, когда мы с тобой были вместе.

— И что же, все кончено? — опять слезы. Боги, я уже и забыл каково это — быть молодым! Постоянный стресс — она сказала, она подумала,