— Угу, — пробормотала я, разглядывая напыщенного аристократа, украдкой входящего в один из домов. — В гости приехал?

— Нет, — поморщилась тетя, словно ей в рот попало что-то горько-кислое. — У дворян в последнее время стало модным иметь дом в Сером городе. Так сказать, поближе к народу. Такое унизительное заигрывание с плебеями! О времена! О нравы!

Я вытаращилась на Лоретту:

— Зачем тогда сюда ходить?

— Мода! — кратко и многозначительно ответила графиня, как будто это что-то объясняло.

Ну, кто-то ради моды и джинсы с низкой посадкой на бедрах носит, смело демонстрируя во всех подробностях нижнее белье и «копилочную прорезь» меж ягодиц… Тоже своего рода подвиг: дойти в штанах до места назначения — не простудиться, не упасть и не потерять штаны…

Мы бодро пронеслись по широкой улице и достигли последних ворот, охраняющих доступ в Светлый город.

А там графиня расцвела, будто омытая живительной росой майская роза. Заодно устроила мне уже настоящую экскурсию:

— Александра, обрати внимание на памятник Пресвятой Царице! Правда, он великолепен?

— Правда, — согласилась я, рассматривая массивную бронзовую статую дебелой бабищи с упертыми в бока руками профессионального боксера, в окружении сотен, а может, даже и тысяч голубей.

Статую слегка засидели птички, не питающие никакого пиетета к местному божеству. Или раритета? Промискуитета?.. А, бог с ними, вечно я терминологию путаю! Бронзовые туфельки данной персоны лоснились золотом от постоянного натирания. Что, суеверие совсем как у нас в Питере? На счастье?

На площади прогуливались парочками расфуфыренные кавалеры и дамы с солнечными зонтиками, туда-сюда сновали посыльные и слуги. Временами проезжали легкие ландо и роскошные кареты. У тротуара стояли ряды извозчиков.

С графиней раскланивались и приветствовали хором знакомые аристократы, та, раскрасневшись, вальяжно отвечала им.

— А это храм Пресвятой Царицы! — ткнула Лоретта веером в помпезное здание алого колера. Оно выделялось вытянутыми яйцеобразными серебряными куполами, увенчанными хитрыми загогулинами на тонких шпилях. — И дворец матери-вдовы. — Веер передвинулся на похожее нежно-голубое здание, только без куполов, чуть поодаль. С немалым сочувствием: — Сюда переселяют вдовую королеву после смерти супруга. — Гер Дальвинг скорбно вздохнула. — Надо же где-то жить бедняжке! Хотя тут такая теснота!

Я похлопала ресницами на «Надо же где-то жить!..» и пришла к выводу: зажравшиеся аристократы никогда не теснились в общагах, хрущевках и коммуналках!

Идея! Надо ввести моду и брать деньги за аттракцион экстремального выживания. И принимать ставки — сколько времени отнимет очередь в туалет. Да! И научить, как можно, принимая душ, одновременно чистить зубы и брить ноги, когда тебе колотят в дверь с требованием побыстрей выходить оттуда!

— А это, — тетя указала на красивую триумфальную арку в виде разноцветной металлической радуги, — памятник победе!

— В какой войне? — проявила я законное любопытство.

— Не помню, — легкомысленно призналась Лоретта, пошуршав тугими извилинами в недрах черепной коробки. Отмахнулась, вздымая пену кружев. — Давно это было… лет двести или пятьсот тому назад…

Но самое большое впечатление на меня произвел белый кружевной мост над рекой… тоже арочный, носящий поэтичное название «Голубка».

— Какая красота! — восхитилась я изящным каменным кружевом перил и воздушностью постройки.

— Айры построили «Голубку» в благодарность за какую-то услугу, — сообщила мне тетя. Перебила мой неизбежный вопрос: — Не спрашивай, не помню. Захочешь — в библиотеке найдешь.

— Угу, — согласилась я. — Но краси-и-иво! Наверное, у себя дома научились так строить.

— Ошибаешься! Родина айров — высоко в Нельсийских горах, страна Айрон, — преподнесла мне новую информацию тетя. Поразила: — Поверь мне на слово, там не так уж много рек для практики.

— А где же… — начала я вопрос, но меня прервали.

— Вот и Грель-Девон! — радостно воскликнула Лоретта, оживляясь.

Мы остановились перед громадными чугунными воротами в заборе, за которым было невозможно что-либо рассмотреть. Привратник заметил наш конный поезд и сразу распахнул тяжелые створки. Сопровождающие и карета медленно въехали во внутренний дворик.

— Добро пожаловать в Дальвинг-тор. — Графиня выпорхнула из кареты с помощью лакея. — Присоединяйся!

Я вышла наружу, опираясь на руку слуги. И застыла.

Дом тетушки Лоретты впечатлял. Светло-бежевый фасад трехэтажного особняка из-за обилия окон и лепных барельефов казался вычурно-изящным. Центральная часть фасада, ровная, ничем не примечательная, кроме высоких окон, была слегка утоплена по сравнению с флигелями. Создавалось впечатление полукруга за счет вогнутых стен. Справа и слева от мощенного камнем двора тянулись одноэтажные строения: с одной стороны — конюшня, с другой — каретный сарай. Очевидно, там же находились комнаты слуг, потому что, как только мы вышли из кареты, немедленно откуда ни возьмись набежали конюхи и стали распрягать лошадей.

Тетушка зычным голосом отдала распоряжения дворецкому относительно того, куда меня селить. После этого наш багаж похватали и занесли в дом с черного хода.

— Что вы там копаетесь, Александра! — недовольно прикрикнула гер Дальвинг. — Быстро сюда!

— Собак дрессировать не пробовали? — тут же по привычке ощетинилась я, входя в дом. И замерла от восторга. Обстановка сильно напоминала Зимний дворец в миниатюре.

— Милочка, следуйте за Фантором, — приказала мне графиня, указывая на солидного седого дворецкого. — Он покажет вашу спальню. Обед в восемь, постарайтесь не опаздывать. — Пригрозила: — Иначе ляжете спать голодной!

— Мегера! — пробурчала я, следуя за слугой. — К тому же скупая!

Дворецкий кашлянул в кулак, маскируя смешок.

— Прошу вас, мадемуазель Мориз. — Слуга распахнул дверь.

От своей комнаты я испытала глухое разочарование. По сравнению с остальной, уже виденной мною частью дома выделенное мне помещение отличалось повышенным аскетизмом, словно я поступила послушницей в монастырь.

— Благодарю! — кивнула я слуге. Ухмыльнулась: — А где вериги?

— Госпожа графиня не приказывали-с, — смиренно расшаркался дворецкий, а я заскрипела зубами от злости.

— И это зажилила! — спустя пару минут констатировала жертва чужой скупости, искусно прикрывая ярость насмешкой.

— Поднести? — не смолчала усатая ехидна мужского пола.

А мне ее дворецкий уже нравится!

— Спасибо! Можете быть свободны. Только пришлите кого-нибудь перед ужином для сопровождения, чтобы я у вас тут не заплутала и не стала местным привидением.

— Всенепременно, госпожа! — стал кланяться дворецкий, пятясь раком. — Всенепременно!