– Ну так я пойду. Ты не имеешь ничего против? Иду покупать рождественские подарки, – объяснил он.

Мартин Бек кивнул, положил трубку и вдруг вспомнил: «О Господи, рождественские подарки!», но тут же забыл об этом.

Домой он ехал поздно, но избежать неприятной давки не удалось. Рождественская толкотня была в разгаре, и магазины закрывались позже чем обычно.

Дома жена сказала, что у него отсутствующий вид, но он ее не слушал и поэтому на замечание не отреагировал.

Утром за завтраком она спросила:

– У тебя на праздники будет выходной?

До четверти пятого ничего не происходило, как вдруг шумно ввалился Колльберг и объявил:

– Думаю, я нашел то, что нам нужно.

– У нас?

– Она работает в полицейском участке на Бергсгатан. Завтра в половине десятого придет тебе показаться. Если она подойдет, Хаммар договорится, чтобы ее к нам откомандировали.

– Как она выглядит?

– Я тебе уже говорил, немного похожа на Розанну. Фигура у нее получше, она красивее и, думаю, более ловкая.

– Что она умеет?

– Пару лет уже служит. Спокойная, здоровая и сильная.

– Ты настолько хорошо ее знаешь?

– Я почти ее не знаю.

– А она не замужем?

Колльберг вынул из нагрудного кармана лист бумаги с машинописным текстом.

– Здесь все, что тебе нужно знать. А я иду покупать рождественские подарки.

Рождественские подарки, подумал Мартин Бек и посмотрел на часы. Половина пятого. Тут же ему в голову пришла какая-то мысль, он придвинул к себе телефон и позвонил женщине в Будале.

– Ах, это вы. Послушайте…

– Я звоню не вовремя?

– Нет, дело не в этом… муж придет только без четверти шесть.

– Я хочу вас спросить еще об одной вещи. Тот мужчина, о котором мы говорили, получил от вас какой-нибудь подарок? Что-нибудь на память или просто так?

– Нет, мы никогда не дарили друг другу подарков. Понимаете, он был…

– Скупой?

– Нет, скорее экономный. Я тоже. Разве только…

Тихо. Он почти слышал, как она краснеет.

– Что вы ему дали?

– Такой… такой талисман… или медальон… очень дешевый.

– Когда это было?

– Когда мы расставались… хотел, чтобы я ему дала его… я его никогда не снимала.

– Он снял его сам?

– Но я с радостью его отдала ему. Человеку всегда приятно получить что-нибудь на память… даже если… я имею в виду воспоминания о тех временах…

– Огромное вам спасибо. До свидания.

Потом он позвонил Ольбергу.

– Я разговаривал с Ларссоном и советником. Начальник болен.

– Что они сказали?

– Одобрили. Им ясно, что другого выхода нет. Метод несколько неортодоксальный, но…

– Его уже использовали многократно, даже у нас в Швеции. Я хотел тебе предложить кое-что значительно более неортодоксальное.

– Это звучит многообещающе.

– Дай в газеты сообщение, что расследование близится к завершению.

– Сейчас?

– Да, сегодня же. Ты понимаешь мой замысел?

– Да, это был иностранец.

– Вот именно. Что-то в таком роде: мы получили сообщение, что американская полиция арестовала человека, которого уже длительное время разыскивал Интерпол в связи с убийством Розанны Макгроу.

– И мы все это время знали, что преступник находится не в Швеции?

– Что-то похожее. Главное, чтобы это было как можно быстрее.

– Ясно, понимаю.

– А лучше всего, если ты сам приедешь.

– Тоже как можно быстрее?

– Желательно.

В кабинет вошла курьерша. Мартин Бек прижал трубку к уху левым плечом и раскрыл телеграмму. Она была от Кафки.

– Что он пишет? – спросил Ольберг.

– Всего два слова: «Ставьте капкан».

Служащая уголовной полиции Соня Хансон действительно немного напоминала Розанну Макгроу. Колльберг был прав.

Она сидела у Мартина Бека в кресле для посетителей, сложив руки на коленях, и смотрела на него спокойными серыми глазами. Ее темные волосы были подстрижены под мальчика, челка чуть прикрывала левую бровь. Лицо ее было свежим и открытым, казалось, она не пользуется косметикой. Выглядела она лет на двадцать пять, но Мартин Бек знал, что ей двадцать девять.

– Во-первых, – а это самое главное – я хочу, чтобы ты поняла, что это дело добровольное, – сказал он. – Так что можешь спокойно отказаться, если тебе не захочется. Мы выбрали тебя, потому что ты больше других подходишь для выполнения этой задачи. Прежде всего благодаря тому, как ты выглядишь.

Девушка в кресле отбросила челку со лба и с любопытством посмотрела на Мартина Бека.

– Во-вторых, – продолжил он, – ты живешь в центре и у тебя нет мужа и, насколько мне известно, друга, как это сейчас называется.

Девушка покачала головой.

– Надеюсь, что смогу вам помочь, – сказала она. – Но что плохого в том, как я выгляжу?

– Помнишь Розанну Макгроу, ту девушку из Америки, которую летом кто-то убил на Гёта-канале?

– Еще бы не помнить! Я занимаюсь у нас пропавшими женщинами, так что над этим делом тоже какое-то время работала.

– Мы знаем, кто ее убил, этот человек здесь, в городе. Я допросил его, он признается, что был на пароходе, когда это случилось, но утверждает, что об убийстве вообще ничего не слышал.

– Но ведь такое исключено. Об этом убийстве писали многие газеты.

– Он не читает газеты. Допрос зашел в тупик, он выглядит вполне заслуживающим доверия, а на все вопросы отвечает вроде бы честно. Задерживать его мы не могли, а теперь и следить прекратили. У нас есть единственная надежда, что он попытается сделать это снова. Именно поэтому ты нам и нужна. Конечно, если сама захочешь и если уверена, что справишься. Ты должна стать его следующей жертвой.

– Приятная перспектива, – сказала Соня Хансон и вытащила из кармана сигарету.

– Ты похожа на Розанну, и поэтому мы хотим попросить, чтобы ты побыла в роли подсадной утки. Это может выглядеть примерно так. Он работает диспетчером в транспортной фирме на Смоландсгатан. Ты пойдешь туда и сделаешь заказ на перевозку, немного с ним пофлиртуешь и, главное, постараешься, чтобы он записал твой адрес и телефон. У него должен возникнуть интерес к тебе. Будем надеяться, он клюнет.

– Но ты ведь его допрашивал. У него не возникнет подозрений?