Вечером 26 июля 1977 года состоялась моя последняя встреча с Л. Н. Гумилевым у него дома, в Москве. Он вернул мне мой текст по хронологии и математическим методам со своими пометками на полях. Я бегло просмотрел их в его присутствии. Их оказалось немного. Затем все пометки Гумилева я аккуратно выписал и уважительно храню их до сих пор, вместе со своими ответными комментариями. Суть реакции Гумилева была следующей. В общем он вернулся к своей первоначальной негативной оценке наших работ. Однако появилось важное отличие. Если раньше он говорил со мной как бы свысока, спокойно и слегка пренебрежительно (мол, что́ там математики могут понять в истории), то теперь в его высказываниях зазвучали нотки растерянности и даже агрессивности.

Кстати, на эту последнюю встречу Гумилев зачем-то пригласил специалиста по кибернетике (некто Борис) и некоего химика (имя не помню). Так вчетвером мы и беседовали. Довольно неторопливо.

Несогласие Гумилева с новой хронологией было чисто гуманитарным, никаких объективных, математических или каких-либо других естественнонаучных аргументов против выдвинуто не было. Мои оппоненты – кибернетик и химик, впрочем, довольно быстро смолкли и «ушли в кусты». Гумилев же стал упорно ссылаться на якобы достоверность и устойчивость исторической традиции. В том числе устной. Мол, ей надо безусловно доверять. Не может, дескать, такого быть, чтобы столь много людей столь долго и столь крупно ошибались.

По-видимому, прочитав, наконец, кое-что из наших исследований, он, наконец-то, увидел проблему и неожиданно для себя осознал всю её серьезность. И грандиозный масштаб. Наверное, впервые понял тот факт, что проблема хронологии действительно существует. И испугался. А испугался вот почему. Собственно, именно это он мне откровенно и заявил в последнем нашем разговоре.

Довольно давно Гумилев придумал теорию пассионарности, согласно которой человеческая цивилизация развивается волнами, как бы по синусоиде. Ее подъемы обусловлены появлением необходимой массы пассионарных личностей, двигающих историю, а спады означают уменьшение пассионарности. Что это такое – Лев Николаевич в общем-то никак не объяснял. Так вот, в нашем разговоре он сослался на эту свою теорию как основу своей веры в правильность традиционной истории. Тут пришлось возразить ему, что его гипотетические волны так называемой пассионарности целиком и полностью зависят от предполагаемой заранее известной скалигеровской хронологии. Но если изменится хронология, то радикально поменяется и ваша теория. А может быть, даже вообще исчезнет, развалится. Не будет никаких периодически повторяющихся «волн пассионариев». Это сильно задело Гумилева. Он заявил мне (цитирую дословно): «Лично я глубоко верю в традицию». Мой ответ был таков: «Этим и отличается вера от науки. Ведь мы с Вами – ученые». После этого разговор как-то иссяк и вскоре сам собой оборвался. Стало понятно, что дальнейшее обсуждение бессмысленно. Молча попили остывший чай.

Провожая меня, он хмуро сказал, что историю нужно оставить историкам, а математики пусть занимаются математикой («аргумент», часто повторяемый историками). Я не стал спорить. Стало неинтересно. Мы вежливо расстались. Больше ни разу не встречались. А жаль. Думаю, что после еще нескольких бесед он бы избавился от испуга и понял бы, что новая хронология открывает и для него большие перспективы. Не просто большие, а гигантские. Могли бы вместе поработать. Но, как говорится, не сложилось.

К сожалению, не сложились у меня контакты на тему истории и с Олжасом Омаровичем Сулейменовым – известным поэтом, политиком, лауреатом разнообразных премий и наград. Вот как представляет его журналист Ромен Гузаиров в 2007 году в предисловии к интервью «Будущее за религией знания», которое дал ему Сулейменов на страницах газеты «Татарский мир (Деньясы), номер 8, 2007.

«Казах Олжас Сулейменов – широко известный поэт, публицист, ученый. Его стихи и научные изыскания, выверенные временем, с годами приобретают все большую хрестоматийность. Творчество О. Сулейменова получило международное признание, а его исследования о роли тюрков в истории, о культурных взаимосвязях между народами не обходит без внимания ни один серьезный ученый. С 1995 года, не оставляя литературу и науку, трудится на дипломатическом поприще. В настоящее время работает послом Республики Казахстан в ЮНЕСКО. В этом году Указом Президента РФ награжден орденом Дружбы за вклад в укрепление и развитие российско-казахстанских культурных связей». (Конец цитаты).

Уже давно, в 1975 году Сулейменов издал ставшую известной книгу «Аз и Я». В ней он привел разумные аргументы в пользу того, что знаменитое «Слово о Полку Игореве» – это вовсе не фальсификат XVIII века, на чем настаивали некоторые историки, а восходящий к утраченному оригиналу текст, подвергшийся редакции XVIII века. Его основой была рукопись, написанная двуязычным русско-тюркским автором для двуязычных же читателей Руси. Позднее, в нашей книге мы с Г. В. Носовским уважительно упомянули работу Сулейменова, обнаружив нашими методами и исследуя весьма широкое распространение двуязычия на Руси, о котором историки сегодня умалчивают или не знают, забыли. См. нашу книгу «Новая хронология Руси» 1997 года. Книга О. О. Сулейменова вызвала в свое время большой шум и подверглась критике историков. Например, академик Б. А. Рыбаков резко выступил с осуждением книги и ее автора.

Мы с Таней были лично знакомы с Сулейменовым, он бывал у нас дома в гостях, в Карачарово. Пили чай. Обсуждали, в частности, проблемы истории Руси. Олжас подарил нам свою книгу «Аз и Я» с трогательною подписью: «Тане и Толе с любовью. Олжас Сулейменов». Через некоторое время снова заехал к нам и преподнес также новую книгу своих стихов. Интересовался нашими исследованиями по хронологии (правда, не очень глубоко). В общем, наметилось сотрудничество. Но затем, в эпоху «перестройки» наши контакты надолго прервались. А потом мне принесли его интервью 2007 года, упомянутое выше. И вот что я там с удивлением прочитал.

Р. Гузаиров спрашивает О. Сулейменова: «Сейчас много говорят о национальных языках, о преподавании истории в школе. Даже можно услышать или прочесть мнение небезызвестных публицистов и писателей о том, что история не наука, а инструмент поддержки власти, и каждая власть требует переписывать историю в угоду своей идеологии». О. Сулейменов отвечает: «История такая же точная наука, как математика и физика. Исторические факты не надо тасовать, как колоду карт. В противном случае появляются такие монстры, как Фоменко. История – это наши корни».

Недаром говорят: от любви до ненависти один шаг. Жаль, что автор полезной книги «Аз и Я» забросил свои научные исследования в са́мом их начале. Насколько мне известно, никаких новых книг с анализом древней русской истории у него с тех пор так и не появилось. Наверное, совмещать активную дипломатическую деятельность с научной – оказалось довольно трудно. Непонятны и резкие, никак не аргументированные его выпады в мой адрес. А ведь могли бы вместе с Олжасом поработать. Как стало потом ясно, наблюдения Сулейменова по поводу «Слова о полку Игореве» хотя и интересны, однако теряются на фоне сотен и тысяч куда более важных и принципиальных вопросов, вспыхнувших в рамках Новой Хронологии. Неоспоримые таланты Сулейменова могли бы ускорить решение по крайней мере некоторых из них. Но, как говорится, не сложилось. Он сам прошел мимо ярких открытий.