легко танцуют по ее коже, и она вздрагивает. — Значит, мы сможем провести какое-то время вместе, — говорю, радуясь тому, что Адрианна не уезжает на весенние каникулы. Меньше всего мне хочется проводить время вдали от нее.

Она качает головой.

— У меня планы с Евой.

— Не на все две недели. Оака не будет всего одну из них.

Я легонько провожу пальцами по обнаженной груди, и ее соски мгновенно твердеют.

— Арчер, — произносит она мое имя задыхающимся голосом, который сводит меня с ума. — Только не снова.

Я ухмыляюсь.

— Не можешь с этим справиться?

Мы в постели с одиннадцати часов прошлой ночи, трахались, потом спали. Сейчас почти одиннадцать часов утра субботы, а я все еще жажду её.

Она делает глубокий вдох.

— Если я не выберусь отсюда до обеда, мои подруги что-то заподозрят. Я ни за что не пропустила бы завтрак и обед.

Я вскидываю бровь.

— У тебя еще есть полтора часа до обеда. Или, что еще лучше, просто скажи им, что тебе плохо, и ты останешься в постели.

— Зная девочек, они в мгновение ока окажутся в моей комнате в общежитии, чтобы поухаживать за мной. Это не сработает.

Я киваю в ответ.

— Это потому, что у тебя хорошие подруги, которые заботятся о тебе. Они знают о твоих планах после окончания школы?

Адрианна напрягается.

— Нет, я не могу никому рассказать.

— Кроме меня? — уточняю я.

— Ты узнал об этом, проследив за мной. Это другое дело.

Я ухмыляюсь, поскольку не могу не чувствовать себя немного привилегированным, будучи единственным, кто знает самый глубокий и мрачный секрет Адрианны.

— И ты включишь меня в свой план?

Она хмурит брови.

— Что?

— Я имею в виду, что не хочу, чтобы это закончилось после выпускного, — говорю, целуя ее в плечо.

— Это ни за что не продолжится после моего выпуска. — Она качает головой. — Меня даже не будет в Штатах.

— А где ты будешь?

— Если бы я сказала тебе это, мне пришлось бы убить тебя… Буквально.

Я закатываю глаза.

— Не драматизируй так, детка. Я пойду туда же, куда и ты.

Ее челюсть сжимается.

— Я же говорила тебе, Арчер, что это ничего не значит. Это просто секс.

Я смотрю в ее красивые, холодные карие глаза и ощущение такое, словно её слова — это внезапный удар под дых.

— Ты не имеешь это в виду.

— Я серьезно. — Она садится прямее. — Почему бы мне не иметь это в виду?

Как всегда, Адрианна поражает меня своей холодностью и отстраненностью. Мы спим вместе уже несколько месяцев. Если она ничего не чувствует, я не знаю, как.

— Потому что это должно что-то значить для тебя.

— Боюсь, с того момента, когда ты шантажом заставил меня переспать с тобой, у меня не было шансов почувствовать к тебе что-то, кроме гнева.

— Наклонись, — приказываю я, понимая, что единственный способ не дать себе развалиться на части — это сделать то, что у меня получается лучше всего. Трахаться.

Ее глаза сужаются.

— Я просила тебя не повторять. Я умираю от голода и скоро упаду в обморок от недостатка пищи.

— Это невозможно. Со вчерашнего вечера я уже два раза готовил тебе сэндвич. — Хватаю ее за бедро и заставляю встать на четвереньки. — Теперь будь хорошей девочкой и делай то, что тебе говорят.

Я шлепаю ее по заднице, поскольку это единственный способ скрыть свою боль. Адрианна дорога мне больше, чем любая другая женщина до нее. Она сильная, независимая и красивая.

— Арчер, — хнычет она.

— Это произойдет независимо от того, хочешь ты или нет.

Она хрипит в ответ.

— Ты сумасшедший.

— И ты любишь это, — говорю, опуская лицо между ее бедер и облизывая прямо по центру. — Я никогда не смогу насытиться твоим вкусом, детка.

Адрианна невольно стонет. Ее спина выгибается, доказывая мне, что она готова к тому, чтобы её трахнули так же сильно, как я готов трахнуть ее. Член натягивает ткань трусов. Я продолжаю лизать и сосать ее, одновременно освобождаясь и поглаживая его.

Казалось бы, после ночи траха я должен быть удовлетворен, но это не так. Такое ощущение, что я не могу насытиться Адрианной Васкез, сколько бы раз я ее не трахал.

— Ты хоть понимаешь, насколько ты чертовски захватывающая? — спрашиваю, проводя рукой по ее позвоночнику.

Она вздрагивает от моего прикосновения.

— Просто сделай уже это.

Я снова шлепаю ее по попке, и она вскрикивает.

— Кто здесь главный, детка?

Ее гнев практически излучается от нее как отдельная сущность.

— Ты, — выплевывает она, довольно неубедительно.

Я с силой хватаю ее сзади за шею.

— Скажи это так, чтобы я поверил.

Несколько мгновений стоит тишина, прежде чем она говорит.

— Ты.

— Лучше, — отвечаю, отпуская ее шею.

А затем провожу языком по влажной киске, превращая ее в месиво перед собой. Ее бедра вздрагивают, когда я просовываю в нее свои пальцы и одновременно сильно сосу клитор, подталкивая ее к оргазму.

Занятно, что я выучил все ее маленькие подсказки, начиная с того, как учащается ее дыхание, и заканчивая тихими мяукающими звуками, которые она издаёт при приближении разрядки. Они становятся все громче, пока она не начинает кричать и красиво разваливаться на части.

И прямо сейчас она на грани того, чтобы закричать, поэтому я останавливаюсь. Так как не позволю ей кончить, пока не буду похоронен внутри нее.

Адрианна разочарованно хмыкает.

— Что за… — я переворачиваю ее на спину, и вгоняю свой член в киску, прежде чем она успевает закончить фразу. — О, черт!

Все ее тело содрогается в конвульсиях от силы оргазма, и я трахаю ее прямо через него, наслаждаясь ощущением ее мышц, сокращающихся вокруг моего члена.

— Такая идеальная девочка, — говорю я, глядя ей в глаза. — Ты чертовски хорошо кончаешь.

А потом я целую ее, утопая в женщине, которая впервые в жизни заставила меня чувствовать.

— Арчер, — стонет она мое имя.

— Да, детка?

Она пристально смотрит на меня, когда я погружаюсь в нее медленными, мягкими толчками.

Я знаю, почему она стонет моё имя, — потому что хочет, чтобы это было грубо. Если я что-то и понял о ней, так это то, что она ничего не делает наполовину. В каждом аспекте ее жизни — все или ничего, и это то, что мне в ней нравится.

— Трахни меня сильнее, — приказывает Адрианна, как будто она здесь главная.

Я качаю головой.

— Кто всё контролирует, детка?

— Ты, — хрипит она, сверкая на меня глазами.

— Именно так. — Я целую ее в губы, просовываю язык в рот и вытягиваю из неё глубокий стон. —