нет ничего преступного. Зак… он сразу сказал, что ему не нужны какие-то серьезные чувства. Меня устраивало. Я устала от городишки, в котором жила. Мне все осточертело. Я поехала с ним в Чикаго, чтобы попытаться найти себя.

— Нашла? — сухо спрашиваю я, закуривая еще одну сигарету.

— Пока только хожу на собеседования.

— Какое у тебя образование?

— Я окончила университет по направлению «Программирование в компьютерных системах». Но женщин на такие должности не очень любят брать.

— Программист? Ты серьезно? — я точно помню, что она хотела быть банкиром или юристом. Девушка-загадка. — Мне очень жаль, что так получилось с твоими родителями. Позволь мне позаботиться о тебе. Я помогу с работой, если ты поедешь со мной в Сент-Луис, — обещаю я и добавляю холодным тоном. — Зак тоже мог, но не захотел. У него в Чикаго несколько направлений бизнеса, к которым он имеет прямое отношение.

— Откуда ты знаешь Моргана, Джером? — ее взгляд требовательно смотрит мне в лицо, я тушу сигарету в пепельницу, и она продолжает. — Что ты вообще делал на приеме? Почему выглядишь, как все эти зажравшиеся сынки миллиардеров? Мне тоже нужны ответы!

— Ты поедешь со мной в Сент-Луис, Фей? — спокойно спрашиваю я. — Сегодня. Без всяких ответов.

Она застывает, потрясенно хлопая ресницами. Я встаю, обхожу стол и наклоняясь к ней, властно обхватывая выступающие скулы Фей.

— Ты поедешь со мной? — требовательно повторяю я, почти касаясь ее губ своими. Она беззащитно смотрит на меня растерянным взглядом.

— Да, — тихо выдыхает она, и я жадно впиваюсь в ее губы, рывком поднимая со стула и припечатывая к своему телу. Мои ладони сжимают ее фантастическую задницу, но я заставлю себя отказаться от очередного соблазна устроить эротическое шоу в публичном месте.

— Тогда поехали, — бросаю я хрипло, отстраняясь. Она коротко кивает, облизывая губы.

— Мне нужно кое-что забрать из своей квартиры. Документы, вещи.

— Мы заедем. Надо только вызвать водителя, — понимающе соглашаюсь я. Достаю айфон и быстро соединяюсь с необходимой службой.

— Машина ждет вас на стоянке у кафе, мистер Морган, — отвечает мне приветливый голос. Я непроизвольно оглядываюсь по сторонам, и сбрасываю вызов, даже не поблагодарив за предусмотрительность. Мне с трудом удается скрыть раздражение.

— Что случилось? — обеспокоенно спрашивает Фей.

— Ничего, малышка, за нами уже приехали, — мягко говорю я и, обняв за талию, направляю в сторону выхода.

Она удивленно вскидывает голову, когда я останавливаю ее у черного Инфинити, и оттуда выбегает водитель, в костюме, который большинство американских семей не могут себе позволить даже на свадьбу.

— Ты внебрачный сын президента? — шёпотом спрашивает она.

— Почти, — невесело ухмыльнулся я.

В машине мы едем, сохраняя неловкое молчание. Семь потерянных лет, словно стена вырастают между нами. Она напряженно смотрит в окно, бледная, испуганная, хрупкая, как фарфоровая статуэтка. Я протягиваю руку, беру ледяную ладошку и переплетаю наши пальцы, глядя на них. Фей вздрагивает и тоже опускает взгляд на сомкнутые руки.

— Что это? — нахмурившись, спрашиваю я, разверчивая ее ладонь торцевой стороной, на которой выбита каллиграфическая буква К с красивыми завитками.

— Первая буква имени моей матери, — тихо отвечает Фей. — Я сделала татуировку после ее гибели. Она напоминает мне… — голос девушки дрогнул, и она одернула руку, положив на колено. — В особо трудные моменты… она напоминает мне, что я еще жива.

— Ее звали Ливи. Твою маму, — припоминаю я озадаченно.

— Ливи Кларисса Уокер, — голос Фей звучит резко, и она снова отворачивается от меня, но я успеваю увидеть блеснувшие в глазах слезы.

— Мне очень жаль, — бормочу я.

— Не надо, Джером, — качнула головой Фей. — Ты не можешь мне помочь. Это только моя боль.

На душе становится горько от ее холодного отчуждения. Никто кроме меня не смог бы понять Фей лучше. Я знаю все о потерях и о незаживающих ранах, которые они оставляют на сердце.

Глава 9

Три месяца спустя

— Слушай, я принес тебе информацию. Прилетел из другого города, сэкономил твоё время. За месяц две сорванные сделки, многомилионные убытки, нехилые откаты копам. Два постоянных партнёра расторгли договорённости с Логаном. Завтра папашу вызывают в главный офис Медеи оправдываться перед Моро и правлением. Так скажи, какого черта, ты опять не доволен? — вальяжно развалившись в кресле напротив, с неприкрытым раздражением интересуется Зак. Дергает петлю галстука, в котором ему явно некомфортно, другой рукой он взъерошивает свои светлые волосы. Отвечать я не спешу, задумчиво глядя в прозрачные зеленые глаза Зака, в которых невозможно что-либо прочитать. Его зрачки в нормальном состоянии, но он все равно выглядит странно. Не могу понять, что не так с этим парнем. Может просто я ни разу еще не видел его в своем офисе.

— Тебе не стоило являться в Сент-Луис и вваливаться в мой офис, — устало поясняю я. — Твой визит может навести Логана на размышления, а мне это совсем не нужно. Да и тебе тоже. В последнее время он заметно ослабил хватку, занявшись поиском виновных в своих неудачах, что меня вполне устраивает.

У моих претензий есть причина. Зак нарушает установленные договорённости. При необходимости встретиться, мы обычно выбираем нейтральную территорию, чтобы не попасть под подозрение Логана и его шпионов. Он прекрасно знает, что мы с Заком не закадычные приятели, чтобы ездить друг к другу в гости. Это меня и бесит. Я пытаюсь соблюдать осторожность, а этот придурок является посреди рабочей недели в мой офис, и, хотя я постоянно проверяю службу безопасности и сотрудников на наличие «кротов», подосланных добрым дядей, стопроцентной уверенности в том, что удалось вычислить всех — нет. Я нанимаю людей только после многоуровневой проверки, которой занимается «мой» человек, однако даже чистого сотрудника можно подкупить или найти другой способ манипулирования.

Единственные, кому я могу доверять на сто процентов, это Рони Брекстон, мой телохранитель и его младший брат Тим, занимающийся программированием в Бионике. С Тимом мы учились вместе в университете. Он из бедной семьи и получал образование за счет государственной стипендии. Я сразу заметил, что из парня выйдет прок, и не «гнобил» его, как делали другие избалованные отпрыски богатеев. Во время учебы