— Я знаю, что вы очень дружили, — согласилась Мария. Ей больше не хотелось искать виноватых, она хотела только понять. — Но Нелл, почему ты не сказала Софи, что знаешь о ее воровстве? Ведь это могло ей помочь. Почему в тот вечер, когда она украла твои деньги в аэропорту, ты прямо не сказала ей об этом?

— Не знаю, — слабым голосом ответила Нелл, и слезы потекли у нее по лицу. Она прижала Энди к груди.

— Я готова была что угодно сделать, только бы помочь ей. Но я знала, как ей будет стыдно, если я скажу, что она ворует.

— Нелл любит Софи, — сказал Питер, улыбнувшись жене и глядя на нее так, словно хотел передать ей свою силу. — Я это знаю, и Софи тоже знает.

— Па-па, па-па, — залепетал Энди; Питер протянул к нему руки и взял малыша у Нелл.

— Думаю, мы должны помягче обращаться с мамой, — сказал Питер, оборачиваясь к Марии. — Ее жизнь и так превратилась в ад. Вы не очень ладили между собой с тех пор, как ты вернулась домой, а я оказался между вами.

— Все эти новости про Софи и Гордона страшно ее потрясли. Она думала, что у них идеальный брак, — своим ласковым голосом произнесла Нелл.

— И что, в наши обязанности входит помогать ей обманывать себя? — так же мягко спросила Мария. — Я точно не собираюсь этого делать.

— Неужели это так ужасно, позволить ей и дальше думать, что свою неродившуюся дочку Софи хотела назвать Хэтауэй?

— Нелл, ты не права, — сказала Мария, потрясенная тем, что все в их семье предпочитали сохранять статус-кво, вместо того чтобы попытаться доискаться правды и тем самым, возможно, помочь Софи. Если бы кто-нибудь вмешался немного раньше, Гордон мог остаться в живых, а Софи сейчас не сидела бы за решеткой. От этой мысли Мария застонала.

— Я никак не могу поверить в это! — заметила Нелл, всхлипывая. Тоска и ощущение безумия от случившегося наполнили комнату. На личике Энди тревога сменилась ужасом, и он громко заплакал.

— Перестаньте ссориться! — внезапно закричал Саймон. Он и Фло стояли в дверях, не касаясь друг друга, и слезы текли у них по щекам.

Мария повернулась к племянникам, не говоря ни слова, едва осмеливаясь дышать, напуганная тем, что они могли причинить детям еще больше боли, чем они уже переживали.

— Мы ненавидим ссоры! — всхлипнула Фло.

Мария услышала, как Нелл шепнула на ухо Питеру:

— Наконец-то она заплакала! Когда-то она должна была заплакать по своему отцу.

Возможно, облегчение, которое Нелл испытала, увидев, что Фло ведет себя как нормальный ребенок, осушило ее собственные слезы.

Однако, когда Мария прижала к себе своих племянников и почувствовала, как те дрожат и, всхлипывая, глотают воздух, она подумала, что эти слезы вызваны не только скорбью по отцу. Саймон и Фло не могли смотреть на то, как ссорятся Мария, Питер и Нелл, потому что знали, куда ссоры между людьми, которые, казалось бы, любят друг друга, могут привести.

Мария встретилась с Софи в комнате свиданий, где заключенные обычно разговаривали со своими адвокатами. За час до нее у Софи был Стив Грюнвальд, в конце беседы он пригласил Марию войти и оставил сестер наедине.

— Он производит впечатление очень компетентного юриста, — заметила Мария о Стиве.

— Он славный, — откликнулась Софи. — Странно думать, что моя судьба находится в руках парня, с которым я когда-то играла в волейбол. И которого угощала рыбой на гриле.

— Твоя судьба? — переспросила Мария.

— За то, что я совершила, люди получают смертный приговор, — спокойно произнесла Софи. — Или по крайней мере должны получать.

— Софи, остановись, — сказала Мария, неосознанно ощупывая нижнюю поверхность столешницы и ручки своего кресла в поисках подслушивающего устройства. — Не говори так.

— Почему? — спросила Софи. Можно было подумать, что она совершенно отказалась от борьбы. На ней было тюремное платье лилового цвета, такого же, как у длинных рулонов бумажных полотенец, которые висят в туалетах ресторанов. Платье болталось на ней; Мария поняла, что за то время, которое Софи провела здесь, она сильно похудела.

— Я хотела, я… — Софи запнулась. Мария молчала, ей хотелось, чтобы Софи продолжила говорить. Сестра склонила голову и стала теребить нитки, торчавшие из дырочки на ее платье. Мария поняла, откуда эта привычка у Саймона. Она смотрела поверх головы Софи, а та теперь крутила плохо пришитую пуговицу на рукаве.

— Я хотела спросить, как там дети, — наконец произнесла Софи, по-прежнему не глядя на Марию.

— У них сейчас тяжелое время, — ответила Мария.

— Расскажи мне. Как… — начала Софи, но вдруг остановилась и усмехнулась. — Можно подумать, я не знаю.

— Оба очень тоскуют. Они никому не говорят, что у вас произошло. Фло ведет себя как маленький ребенок. Она постоянно сосет палец, а прошлой ночью намочила постель. К Саймону вообще не подступиться.

— Фло любит строить из себя маленькую, — заметила Софи и в первый раз за всю их беседу улыбнулась. — Ей нравится забираться ко мне на колени, чтобы я играла с ее волосами. Она тебе этого не говорила?

— Говорила, — ответила Мария. На самом деле все произошло без слов: Мария читала, сидя на диване, когда Фло в розовом полосатом халате забралась к ней на колени, отняла ее левую руку от книги и положила себе на голову. Мария поняла, чего хочет девочка, и стала играть с длинными прядями ее волос.

Неожиданно Софи нахмурилась. Мария решила, что она ревнует дочь.

— Они очень скучают по тебе, — сказала Мария.

— Без меня им лучше, — возразила Софи, и в ее голосе прорезались стальные нотки.

— Это неправда.

— Фло мочится в постель уже несколько месяцев, — деловым тоном сказала Софи. — От этого она страшно смущается. Ты сказала ей, что знаешь об этом?

— Конечно, сказала, — ответила Мария, обескураженная.

— Не надо было этого делать. Ты только сильнее ее расстроила. В следующий раз просто поменяй постельное белье, но ничего не говори.

— Почему все в этой семье так любят секреты? — взорвалась Мария. — Хэлли точно такая же. Не говори Нелл, что Хэлли злится на нее, не говори мне, что Гордон бьет тебя. — Мария смотрела в глаза сестре, ожидая ее реакции.

— Он почти никогда меня не бил, — промолвила Софи после долгого молчания. Ее задумчивый тон поразил Марию. — Такие случаи можно пересчитать на пальцах одной руки. Странно, но это беспокоило меня меньше, чем все остальное.

— Что остальное? — взволнованно поинтересовалась Мария.

— Я не хочу сейчас об этом разговаривать, — отрезала Софи, улыбаясь. — Стив сильно расстроился, когда я сказала ему, что Гордон редко бывал жестоким со мной. Он сказал, что это подрывает мою защиту.

— Что же было хуже побоев? — настойчиво спросила Мария.