Себастьян нашел сестру в будуаре, где она ставила белые и золотистые лилии в большую вазу. Высокая, худощавая, Аманда походила на мать своими светло-пепельными волосами, теперь уже — она была двенадцатью годами старше брата — подернутыми сединой. Подняв от букета глаза, она окинула Себастьяна неулыбчивым взглядом.

— Думаю, ты пришел уверить меня, что утреннее сообщение в газетах ошибка?

— Ты его уже прочла?

Последнюю из лилий сердито воткнули в вазу, тяжелый хрусталь водрузили обратно на столик, кольца на пальцах миледи гневно звякнули о мраморную столешницу.

— Боже мой, значит, это правда.

— Да.

Аманда сжала губы с выражением холодного бешенства.

— Ты отдаешь себе отчет в том, что Стефани менее чем через полгода начинает выезжать?

Себастьян едва удержал желание расхохотаться.

— Пусть тебя утешит мысль, что разговоры об этом событии не проживут так долго.

Она сверлила брата взглядом, одна бровь приподнялась вопросительной дугой.

— Как воспринял это Гендон?

— Вполне предсказуемо. Пообещал никогда больше не переступать моего порога. Догадываюсь, что ты намерена сделать то же самое.

— Если эта особа станет твоей женой? Разумеется, да.

Себастьян миролюбиво кивнул.

— В таком случае позволь мне откланяться.

Он оставил дом сестры и ее жизнь, распростившись с ними навсегда.

Мистер Лавджой сидел за рабочим столом у себя в кабинете, бегло просматривая список намеченных на этот день дел, когда дверь отворилась и вошел виконт Девлин.

Генри откинулся на стуле:

— Утро доброе, милорд. Мои поздравления. — На его губах появилась едва заметная улыбка. — Я по поводу вашей помолвки, объявленной в сегодняшней газете.

Его посетитель выглядел непривычно возбужденным, но в первую минуту Лавджой приписал это вполне объяснимому волнению человека, готовящегося распроститься с холостой жизнью.

— Какие-то негодяи ворвались нынешней ночью в дом мисс Болейн и пытались убить нас.

— Милосердные небеса! Вы узнали, кто это был?

Девлин покачал головой.

— Какие-то наемные убийцы. Скажите, Генри, вы получили список пассажиров и офицеров, который я переслал вам вчера?

— Да-да. — Магистрат выдвинул ящик стола, и в руках у него оказался лист бумаги. — Прошу, милорд, садитесь. У меня тут имеются отметки, сделанные моими сотрудниками. Из числа офицеров, второй помощник капитана… — Генри быстро пробежал глазами бумагу, — да, мистер Ферфакс умер четыре года назад. В результате падения.

— Падения?

— Да. Упал с четвертого этажа, произошло это в Неаполе. Выдвигалось предположение, что он покончил с собой, но свидетельств не имеется. Сейчас уже невозможно предположить, насколько этот человек владел собой в момент несчастного случая.

Генри продолжал изучать список.

— Третьего помощника капитана, мистера Френсиса Хилларда, смыло за борт волной во время рейса на Канарские острова, это произошло два года назад. А первый помощник, мистер Каннинг, скончался от белой горячки, тому минуло шесть месяцев. Все это звучит в высшей степени досадно.

Девлин нахмурился.

— А пассажиры?

— Девица мисс Элизабет Уэйр умерла два года назад от истерического припадка.

— Истерия?

Генри сумрачно кивнул.

— Тамошний констебль беседовал с ее сестрой. Кажется, разум стал изменять несчастной женщине вскоре после ее возвращения в Лондон. Со временем это перешло в настоящее слабоумие. Мистер и миссис Денлоп, жившие в Лондоне на Голден-сквер, несколько недель назад неожиданно выехали из города. Таким образом, в Лондоне остается только мистер Феликс Аткинсон, сотрудник Ост-Индской компании. Жена, двое детей живут на Портланд-плейс.

— Вы с ним говорили?

Генри Лавджой перебросил листок с заметками через стол.

— Я отстранен от ведения данного дела, как вы, может быть, помните.

Девлин улыбнулся, встал и направился к выходу.

— Есть еще кое-что, — остановил его магистрат.

— Слушаю вас.

— Капитан Куэйл. Один из моих людей проверил его обстоятельства в те ночи, когда были совершены убийства.

— И?..

— По имеющимся данным, в означенное время капитан Куэйл отсутствовал у себя дома. Его не было и в полку Королевской конной гвардии. — Генри снял очки, усталым жестом потер переносицу. — Я получил сведения о подвигах капитана во время службы в армии и понимаю, почему вы его заподозрили.

— Но связи между ним и «Гармонией» не просматривается. По крайней мере, я таковой не вижу.

— Я тоже. — Генри снова водрузил очки на нос и потянулся за листком со списком. — Но ведь она может быть неявной?

Себастьян уже миновал холл своего дома на Брук-стрит, собираясь выходить на улицу, когда дворецкий, осторожно кашлянув, сказал:

— Полагаю, ваша милость не забыли о назначенном на сегодняшнее утро собеседовании с камердинером, которого ваша милость собирается нанять?

Рука Себастьяна замерла на перилах.

— А, черт!

— Я позволил себе смелость проводить джентльмена в кабинет.

Подавив вспышку досады, Себастьян вернулся. Претендент оказался высоким, похожим на скелет мужчиной с худым лицом, провалившимися щеками и толстыми выпяченными губами.

— Мои извинения за то, что заставил вас ждать, — бросил виконт, беря со стола рекомендательные письма. Процесс поисков слишком уж затянулся, и, если этот тип не творит варварских обрядов и не вытирает рукавом нос, Себастьян наймет его. — Вижу, последнее время вы служили у лорда Бингхэма.

Камердинер с достоинством поклонился.

— Да, это так.

— По какой же причине вы оставили свое место?

— К сожалению, лорд Бингхэм застрелился в прошлый вторник.

Себастьян недоуменно поднял глаза. Он слышал на прошлой неделе какие-то разговоры о Бингхэме, но был слишком занят, чтобы уделить им внимание.

— Припоминаю. Итак, скажите мне…

В эту минуту из холла донесся шум препирательств. Пронзительный голосок Тома мешался с приглушенными обертонами дворецкого.

— Нет, сейчас он занят с… — донеслись из-за закрытой двери кабинета слова Морея.

Но тут дверь резко распахнулась, и в комнату влетел Том.

— Хозяин, послушайте. Я все разнюхал про того капитана, ну, Куэйла. Помните, он вам еще сказал, что не знает Барклея Кармайкла? Ну а на деле этот Кармайкл обыграл капитана в фараона[25]как раз перед тем, как того прирезали и повесили в парке. Пятьсот фунтов выиграл.