– Попробую, но мне аппаратура нужна, – ответил тот.

– Ну, так дуй к своей аппаратуре! И сразу же звони! – поторопил его Гуров, уже набирая номер Плисецкого.

– Лев Иванович, это какой-то кошмар! – заголосил в трубку Леонид Максимович. – У нас умер врач, в центре полиция, все клиенты до смерти перепуганы, сотрудники тоже, все на ушах стоят, сплошной тарарам!

– Так, отставьте свои причитания! – одернул его Гуров. – Лучше скажите мне, кто такой Матвеев?

– Матвеев? – повисла пауза.

– У вас со слухом плохо? – заорал Лев. – Матвеев, простая такая русская фамилия! Или у вас много таких знакомых? Тогда называйте всех!

– Нет, я знаю только одного Матвеева, – ответил Плисецкий дрожащим голосом.

– Ну! – рявкнул Гуров. – Как имя, кто такой?

– Это… – Плисецкий совсем поник и закончил тихо: – Это брат Бурова…

Гуров бросил на Орлова изумленный взгляд и, прикрыв трубку ладонью, тихо шепнул:

– Буров. – Затем снова заговорил с Плисецким: – Вы с ним знакомы лично?

Плисецкий молчал, а в памяти Гурова вдруг всплыла полученная недавно информация и тут же сложилась в пазл:

– Вы говорили, что Буров не поддерживает отношения с родным братом, узнав, что тот гомосексуалист… Вас с братом Бурова связывали близкие отношения? Это через него вы познакомились с Буровым? Это он был вашим любовником до Любимова?

Поскольку Плисецкий продолжал молчать, Лев понял, что угадал. Но сейчас эти детали не слишком его волновали. Он спросил о другом:

– Вы знаете, какая у него машина?

– Да… У него старенький джип серого цвета.

– Номер?

– Да что вы, Лев Иванович! Разве я помню?

– Так, а где он живет? Адрес давайте!

Плисецкий продиктовал адрес Матвеева, робко поинтересовавшись, что происходит.

– Леонид Максимович, теперь слушайте меня внимательно и говорите чистую правду. Вы знаете о местонахождении некой клиники, санатория, пансионата или черт его знает чего – словом, какого-то места, где за деньги клиентам устраивают экстремальный отдых?

– Что? – не понял Плисецкий. – О чем вы говорите?

– Там, где человек находится на положении пленника! – почти выкрикнул Гуров.

– Господи! Нет, мне ничего подобного неизвестно. Разве Буров держит нечто такое? Никогда не слышал! Я правду говорю, поверьте!

– Ладно! Будьте все время на связи, я могу перезвонить вам в любой момент.

Лев отключился и нервно заходил по кабинету Орлова взад-вперед.

– Буров, Буров… – бормотал он.

Потом резко повернулся к Орлову и сказал:

– Срочно нужен номер телефона Бурова. И вообще все его координаты. У него есть дом где-то за МКАДом по Боровскому шоссе. Точного адреса не знаю. Может быть, это зловещее место находится и там, но я так не думаю. А вот сам Буров может там находиться. Нужно брать его и вытрясать душу! Если Крячко увез его брат, то Буров точно должен быть причастен к этому бизнесу!

Орлов, мгновенно все понявший, уже отдавал распоряжения в трубку.

– Сейчас у нас будут все данные на Бурова, – успокоил он Льва, который не находил себе места.

Вскоре перед ними лежал набор телефонных номеров, принадлежащих Бурову, а также список его имущества. Среди прочего, в частности, был адрес дома в коттеджном поселке с телефоном.

Гуров тут же набрал этот номер. Ответил ему, по всей видимости, кто-то из охраны и сообщил, что Всеволод Степанович уехал. Гуров не стал спрашивать, куда именно, понимая, что этим ничего не добьется, лишь вызовет подозрения охраны, которая мгновенно свяжется со своим хозяином и сообщит, что им интересовалась полиция. И самому Бурову Гуров звонить тоже не стал, решив приберечь это вариант на крайний случай.

– Лева, – позвал Орлов, изучавший тем временем список. – Посмотри, какая любопытная информация. ООО «Экстра-класс». Лагерь отдыха «Мечта». Владелец – В. С. Буров. Фактический адрес: Калужская область, Акимовский лес… Как считаешь, похоже выглядит?

Гуров моментально встрепенулся. Перечитав запись, он взглянул на Орлова и кивнул:

– Подходит, Петр! Я поехал!

– Куда? Один? Лева, не глупи!

– Петр, пока один, пока! А ты поднимай ОМОН, пусть едут прямо туда! – уже от двери выкрикнул Лев.

– Черт знает что! – в сердцах бросил Орлов, когда за Гуровым захлопнулась дверь. – Полковник МВД, шестой десяток разменял, а сам, как мальчишка зеленый, себя ведет!

Тряска закончилась. Голова дернулась и замерла. Боли не было, а было ощущение какой-то турбулентности. Собственно, Станислав Крячко доподлинно не знал, что это такое, но почему-то сейчас именно это слово вертелось у него в голове. И еще он думал, что так должен чувствовать себя человек после наркоза.

Голова кружилась и плохо соображала, а тела словно не было вообще. То есть Крячко его не чувствовал. Это слово – турбулентность – на данный момент было единственным понятием, которое он осознавал. Спустя некоторое время, правда, он стал ощущать немного больше. Особенно когда расслышал мужские голоса, донесшиеся до него снаружи:

– Почему без предупреждения?

– Так получилось. Спонтанно. Пожелание клиента.

– Какого клиента? Где он?

– Здесь, – послышался ответ, после чего над головой Крячко что-то хлопнуло, и вместо темноты появился свет, ударивший прямо ему в лицо.

Но Крячко не зажмурился – он почти не отреагировал на него.

– Что за дела? – с подозрением спросил первый голос. – Почему он тут, в коробке?

– Это условие договора. – Второй голос звучал угодливо. – Клиент заказал сюжет «Похищение заложника».

– А что он как овощ?

– Я ввел ему успокоительный препарат. Совершенно безвредный. Он хотел, чтобы его доставили сюда именно в таком виде и сразу поместили в камеру.

– Договор покажи! – потребовал первый голос после паузы.

– Договора пока нет, составим на месте. Я же говорю, все получилось спонтанно.

– Спонтанно! – передразнил его первый голос. – Ты хоть проверил его?

– Да-да, разумеется! Клиент чистый, надежный!

– Всеволод Степанович знает?

– Я… Я не успел его предупредить. Да он и не вмешивается в поставку клиентов!

– Это когда все по накатанной идет, – возразил первый голос. – Ладно, выгружай своего клиента!

– Что, я?

– А кто – я, что ли? У меня тут другие обязанности!

Крячко ощутил, что его тело пытаются двигать. Сам же он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. И говорить, кажется, не мог. У него работали лишь слух и зрение, причем последнее восстановилось еще не до конца. И еще какие-то обрывки памяти – значит, мозг был жив. И это Крячко обрадовало даже в таком состоянии.