6. Заплатить за суррогатное материнство.

7. Заплатить за голоса на выборах для моего назначения на политическую должность.

8. Заплатить за сексуальные услуги.

9. Заплатить кому-то, чтобы он отсидел тюремный срок вместо меня.

10. Заплатить кому-то, чтобы он прошел военную службу вместо меня.

Сколько пунктов вызвали у вас негативную реакцию? Первые три считаются обыденными сделками (то есть обычно они приемлемы), а другие семь часто оказываются под запретом. Участники исследования оценили табуированные сделки как гораздо более возмутительные, утверждая, что они неприятны, оскорбительны, жестоки, безумны, вызывают гнев и печаль, в основном респонденты высказывались, что подобные сделки следует запрещать. Даже думать о таком в целом считалось... немыслимым.

Праведный гнев, по мнению Тетлока и коллег, — первый ответ на табуированный обмен. Из-за мыслей о безнравственном мы чувствуем себя грязными, испорченными и стремимся морально очиститься.

Исследование обнаружило, что после размышлений об этих сценариях те, кто испытал возмущение, больше стремились к моральному очищению, к примеру к «участию в кампании за запрет детских аукционов». Этот случайный пример из статьи показывает, что авторы хотели дать участникам возможность продемонстрировать, что они готовы бороться против тех действий, которые ранее обозначили как нравственно сомнительные. Суть в том, что даже мысли об этих ужасных поступках ощущаются как нарушение моральных норм и мы хотим как можно скорее загладить свою вину.

Но есть ситуации, когда нам приходится назначать цену за немыслимое. По утверждению Тетлока, «истощаемость ресурсов порой предполагает как минимум примерную денежную оценку некоторых ценностей. человеческой жизни (сколько нужно заплатить, чтобы получить доступ к медицинской помощи?), правосудия (за сколько можно получить помощь адвоката?), сохранения природной среды (какая сумма позволит сохранить вымирающий вид?), а также гражданских свобод и прав»[233].

Хотя мы не хотим это принимать, каждая частичка нас имеет цену. В случаях, когда людям нанесен вред, гражданские суды (или суды присяжных в странах вроде США) должны оценить такой вред, как «оскорбление чувств», «причинение боли и страданий» и «утрату». Если мы погибаем из-за чьей-то неосторожности, компенсация нашим иждивенцам подсчитывается, исходя из нашего возможного заработка: сколько мы зарабатывали на момент смерти, какой карьерный рост у нас мог бы быть, мог ли стартап, над которым мы трудились, принести нам какие-то деньги, увеличились бы наши расходы и в каком возрасте мы бы примерно умерли. Вся наша жизнь может быть представлена в виде нескольких цифр в таблице.

Во многих государствах, включая Великобританию, существуют официальные руководства, как рассчитывать цену за каждую часть нашего тела в обстоятельствах, когда ее потеря спровоцирована неосторожностью или намеренным действием другого человека. Эти руководства призваны подсчитывать компенсацию за «боль, страдание и потерю удобства»[234]. Полная утрата одного глаза дает право на получение суммы от 48 до 58 тысяч фунтов стерлингов, потеря обеих рук принесет вам от 210 до 263 тысяч фунтов, а указательного пальца — всего 16 тысяч фунтов. Каждая часть туши забитого животного имеет рыночную стоимость, так же и ваше тело может быть оценено по частям.

В США слегка иная система. Более «случайная», как сказали бы Даниэль Канеман, специалист в области поведенческой экономики, и его коллеги, — поскольку ущерб оценивается присяжными. В 1998 году ученые опубликовали результаты исследования: они изучали связь силы праведного гнева, который испытывали участники эксперимента после ознакомления с несколькими делами об ущербе, с суммой денег, которая, по их мнению, должна достаться жертве[235]. Респондентов спрашивали, сколько денег следует присудить жертве за ущерб от неисправности подушки безопасности, от работы с вредными испарениями, от огнестрельного ранения, произведенного пьяным охранником. Исследователи обнаружили, что, хотя люди обычно соглашались в том, насколько возмутительными были случаи и сколь суровым должно быть наказание, они сильно расходились в вопросе, сколько денег должно быть выплачено. Кто-то считал, что страдание уместно возместить сотней или тысячей долларов, а другие за то же самое давали миллион.

Но, учитывая, что страдание нельзя отменить, а руку или жизнь вернуть, в действительности нанесенный вред никак нельзя компенсировать. Наша система правосудия требует чувства «взаимозаменяемости». Взаимозаменяемость — это термин из экономики, который описывает ситуацию, когда два предмета имеют одинаковую стоимость, что делает их способными заместить друг друга. Но потери, которые я описала, невозможно ничем заместить. Отсюда такие расхождения в том, что люди считают уместной компенсацией.

Это поднимает вопрос о том, почему мы или компании выбираем подвергать людей риску. Рой Баумайстер назвал ситуации, когда люди или организации совершают плохие поступки ради денег, «инструментальное зло». По опыту Кэрол Джуркивич, которая исследовала основы организационных злодеяний, «один из наиболее обсуждаемых случаев инструментального злодейства связан с малолитражным автомобилем “Форд-Пинто”». В 1970-х «Пинто» считался популярным автомобилем, но у него была серьезная инженерная недоработка: расположение бака с горючим было таково, что удар сзади даже на небольшой скорости приводил к взрыву. Производитель знал об этом риске (его обнаружили после серии краш-тестов), но машину все же выпустили на рынок. По подсчетам, чтобы сохранить за год примерно 180 жизней, требовалось дополнительно потратить 11 долларов на каждый автомобиль. Компания Ford не пошла на это, поскольку затраты на починку оказались выше, чем возможные затраты вследствие гражданских исков и негативных отзывов в прессе. Эти смерти были включены в сметы, исходя из предпосылки, что жизнь в США в то время стоила примерно 200 тысяч долларов. Те, кто принимал решение, знали, что люди погибнут, — в итоге было подсчитано, что из-за этой недоработки не стало от 27 до 180 человек, но компания все равно это проигнорировала.

Злодейство ли это? Или просто так устроен бизнес? В бизнесе и в жизни деньги — удобное мерило для подсчета ценности, и гораздо легче думать о доходах и потерях в денежном эквиваленте, чем в психологическом. Но, конечно, здесь не берутся в расчет репутационные издержки, ведь публичное осуждение также может сильно повлиять на исход дела.