– Кого ты имеешь в виду?

– Телохранителя Чарли. Мерзкий тип. Смотрел так, словно уже видел нас на столе в морге.

– Прозорливый тип.

Машина выскочила из южных ворот города и неслась на полной скорости. Перед мостом Слим приказал остановиться. Лунный свет слабо освещал серую магистраль и черные макушки деревьев.

– Что мы здесь будем делать? – испуганно спросил Харди.

– Мы ничего не будем делать.

Слим вывернулся, насколько ему позволяло пространство, и нанес Харди короткий удар в челюсть, тот откинулся и потерял сознание. Слим понимал, что удар получился слабым и парень быстро придет в себя. Он достал из кармана бумажник Росса с деньгами и переложил его в карман Харди. Оставаясь на своем месте, Слим включил зажигание и тронул машину с места. Приходилось держать руль левой рукой, а педаль выжимать, перекинув ногу через блок с коробкой передач.

Машина набирала скорость. Когда она въехала на мост, стрелка спидометра коснулась отметки 60 миль. Слим открыл дверцу и крутанул руль влево. Его выбросило из машины. Несколько царапин и порванный плащ его не смущали. Самый ответственный участок работы был проделан. «Бьюик» разбил перила и свалился с моста в реку, воткнувшись в дно, как нож в разделочную доску. Из-под воды торчал один багажник. Для верности Слим постоял у проломленной перегородки, наблюдая за черной гладью воды. Никто не выплыл. Подняв воротник, «третье око Дэйтлона» направился в сторону города. Попутную машину в такое время встретить не очень легко.

Сидя за столиком в небольшой забегаловке, Майкл Кэрр пил пиво, поджидая старого друга. Теперь он жалел о том, что провел отпуск под теплым солнышком Флориды. За это время он мог бы накопать массу интересного. События в Чикаго – это не рядовое явление. Такой дерзости полицейский мир еще не видел, а что касается обывателя, то такого ему и Голливуд не предлагал. Майкл уже видел себя в кресле редактора. Чутье подсказывало ему, что он отхватит свой кусок пирога. Ему как воздух была нужна серия репортажей о Дэйтлоне. Свежий взгляд! Он успел просмотреть подшивки всех газет, перечитать все заметки, и это лишь воодушевило его на подвиги. Ни один репортер не смог дать ни малейшего представления о гангстерах, читателю приходилось все додумывать самому, воображать и фантазировать. Зачем? Дай ему свое представление, создай образ нового героя! Скука! Кругом кошмарная скука, аж скулы сводит. Серый мир, серые дома, серые люди. А тут фейерверк!

Кэрр ухмылялся. Он видел вялость и беспомощность своих коллег, их неподготовленность и некомпетентность, отсутствие фантазии и стиля.

Кэрр не довольствовался синицей в клетке, его всегда манил журавль в небе, и в его задачу входило уцепить эту птичку за хвост. А пока он еще не знал, как это сделать, то решил начать с Чинара.

Его приятель появился в забегаловке в мундире. Кэрр знал, что значит, если Чинар в мундире, но его ничто уже не смогло смутить, репортер вошел в раж.

Чинар был приветлив, но его лицо носило непонятный отпечаток напряженности.

– Рад видеть тебя, Майкл. Извини, что опоздал. Ты отлично выглядишь. Загорелый, красивый. Ну, а как Кристина?

– В ближайшие две недели я еще остаюсь холостяком. Из Майами она поехала к матери в Огайо. Хочет погостить пару недель.

– Ну, понятно, сдерживать тебя некому, и ты решил сунуть голову в костер.

– Обычная работа, не более того.

– Если бы так, то ты мне не позвонил бы на второй день после отпуска. Но червячок тебя гложет, покоя не дает.

– Ладно, не буду крутить, Эд. Я думаю, что нам есть смысл опять объединить усилия, как мы когда-то это делали.

Чинар помотал головой, будто муха лезла ему в глаза.

– Нет, Майкл. Это касается банды Дэйтлона, и здесь мы с тобой объединяться не будем. Не тот случай.

– Ты что, старина, забыл, как я тебе помогал?

– Нет, конечно. Мы всегда отлично дополняли друг друга.

– Слушай, капитан, не валяй дурака. Мы ведь всегда с тобой шли в одной упряжке, вместе поступали в университет, вместе закончили юридический факультет, мечтали вместе открыть адвокатскую контору, но не вышло. Кишка оказалась тонка! Башлей не хватило. Ладно, черт с ним! Нас раскидало по углам, но мы от этого не стали другими!

– Не стали, Майкл. Но ведь нет никаких ходов! Здесь нет расследования, как такового. В этом случае возможна только охота и стрельба на поражение. Хочешь подставить голову под пули?

– Хорошо поешь! Быстро ты забыл, как я подставлял свою задницу под статью, когда у тебя не было санкции на обыск. Помнишь, как расследовал дело об убийстве на Гоновер-стрит и как ты меня уверял, что улика в доме? Я, рискуя своей шкурой, лезу ночью в окно, произвожу обыск, ничего не нахожу, а соседи тем временем вызывают полицию. Мне чудом удалось унести ноги. А все это ради того, чтобы ты убедился, что твоя версия ошибочна. Сам ты законы не нарушаешь, тебе твой статус не позволяет, а я не в счет… Сколько раз я лазил в форточки, заглядывал в карманы чужих пиджаков и выпытывал сведения у жен про их мужей, валяясь с ними в кроватях, проникал в двери с надписью «Служебное помещение. Вход посторонним запрещен!»? Вот тогда ты меня не спрашивал, каким образом я добывал для тебя информацию! Вроде бы я находил ее на помойке. Тебе статус не позволял знать такие подробности. Мол, ты не попался? Молодец, парень! Действуй дальше в том же ключе. А, может быть, нам с тобой стоит поделить пополам два ромбика, которые ты носишь на погонах? Мы тогда оба станем лейтенантами, уж за один я несу полную ответственность, и не без моей помощи ты его заработал.

Чинар покраснел. Веснушки еще больше стали выделяться на его лице.

– Ты хочешь, чтобы я встал и ушел?

В эту секунду подошел официант с подносом, и на столе появилось свежее пиво и яичница с беконом.

– Ладно, не будем омрачать нашу встречу глупыми перепалками, – пошел на мировую Кэрр.

– Что ты от меня хочешь?

– Информацию о следствии. Где, где и еще раз где? Я должен быть первым, а не последним. А то, что узнаю я, ты будешь знать раньше редактора газеты. У нас неплохо получалось до сих пор, а за меня не стоит волноваться, я за себя умею постоять.

– Но ведь ты безоружен!

– Терпеть не могу оружия! Мое оружие – фотокамера и блокнот. Ни один гангстер, даже самый грязный убийца, не будет стрелять в журналиста или в ребенка. Эти люди тоже имеют собственное достоинство и собственный имидж.

– Чего ты хочешь добиться?

– Конечный результат – это интервью с Дэйтлоном. Он завершит серию репортажей о нем и его банде, а через пару дней вы его ловите, и я помещаю в номер две фотографии. На первой он будет сидеть в мягком кресле в гостиной шикарного отеля с сигарой в зубах, где он живет инкогнито, а второй снимок, где он ежится в камере за решеткой, дрожа от страха перед казнью.

– Извини, Майкл, но ты еще совсем ребенок и фантазер.