— Поторопииись…

Зигфрид вспомнил слова Регина: нужно идти за мечом, использовать его энергию. И он повернулся, следуя требованию Нотунга.

Каждый шаг по направлению к норе доставлял Зигфриду все большую боль. Его ноги, казалось, горели, легкие сжимала рука каких-то богов, а мерцание огней перед глазами напоминало кинжалы, вонзавшиеся ему в голову. Голоса теперь звучали еще неистовее, выражая свое недовольство.

— Вернииись… вернииись!

Казалось, Зигфриду приходится бороться с невидимой бурей, но сбитый с толку разум заставляет его плестись за мечом. Он раз за разом спотыкался и падал, но упрямо продолжал идти. Его целью была искушающая тьма логова Фафнира.

— Уходи как герой! Или умри как дурак!

— Так покажите ваши лица, ведь я их не вижу! — с трудом выдавил из себя Зигфрид. — Вы не можете испугать победителя дракона! Мой путь — это мое право!

Как только он вошел в логово дракона, в голове внезапно прояснилось и пространство вокруг вновь приобрело прежние формы. Голоса исчезли.

Зигфрид прислонился лбом к холодному влажному камню, пытаясь восстановить силы и привести в порядок мысли. Он сплюнул и увидел кровь. Ему было ясно, что Фафнир был чудовищем из волшебного мира, созданным темными силами, блуждавшими между мирами. Но лишь сейчас он начал осознавать опасность этих сил. Дракон был материален, он состоял из плоти и крови, и с этим чудовищем можно было помериться силами. А вот странные голоса, игравшие с его разумом, — это нечто другое, их нельзя разрубить мечом или ударить молотом. Зигфрид, конечно, пытался противостоять им, но победить их не мог.

Однако теперь они молчали.

Возможно, подумал Зигфрид, голосам мешали стены каменистого логова дракона. Он осторожно погрузился в темноту пещеры. Хотя Зигфрид за этот день успел повидать немало чудес, в логове его ждало еще больше удивительного. Там не было факелов, туда не проникали лучи солнца, но Зигфрид все же видел голые стены и даже драконью чешую, отпавшую во время боя. Чешуя была разбросана по земле, словно черные листья липы.

Это был не свет. Но и не тьма.

Юноша переложил меч из правой руки в левую и в этот момент вспомнил о том, что вывихнул эту руку, упав с Фафнира. Он ожидал, что не удержит Нотунг и выронит его на землю, но, к его изумлению, левая рука была не менее ловкой и сильной, чем правая.

Он выпрямился, напряг спину, проверил суставы. У него не было боли! Ни плечи, ни израненные ноги не болели!

Довольный этим подарком богов, Зигфрид пошел дальше. Широкий туннель вел вниз, вглубь холма, время от времени изгибаясь влево и вправо, так что трудно было определить его протяженность.

Наконец стало светлее, и яркий свет усилил волшебное мерцание этого чужого мира. Там что-то сияло, напоминая отблески костра в красном вине.

Проход закончился сводом, который был выше крепостных стен Вормса. Это помещение казалось настолько огромным, что Фафнир наверняка вытягивался здесь во всю длину, не касаясь гладких стен. Зигфрид даже не сомневался, что дракон, находясь в пещере, мог бы подняться в воздух и летать. Воин почтительно опустил Нотунг, и, когда кончик меча коснулся земли, звон эхом отразился от стен.

Однако больше всего Зигфрида поразил не сам свод. Его поразило золото.

Монеты и цепочки. Нешлифованные самородки и большие золотые мечи. Диадемы с драгоценными камнями, отполированные так, что в них можно было смотреться. Золотистые ткани, блюда и кубки. Все было в полнейшем беспорядке и валялось повсюду, образуя холмы и долины. В некоторых местах сокровища возвышались горами, достигавшими человеческого роста, но нигде не было видно и полоски чистой земли. Стены отражали блеск сокровищ, как золотая вода.

Под ногами Зигфрида что-то захрустело и зазвенело, когда он осторожно приблизился к сокровищам, лежавшим перед ним. Его взгляд испуганно метался, а руки не знали, что хватать первым.

И все же сейчас сердце Зигфрида заполонила не жадность, а понимание.

Он отправился в лес, мечтая доказать Кримгильде, что станет героем. Он победил дракона, чтобы его признали при бургундском дворе. Но с помощью одного лишь героизма нельзя разбогатеть, купить войско, отвоевать собственное королевство. Для этого нужно золото.

Юноша заметил, что прямо в центре зала был фонтан, тоже сделанный из золота. Круглый фонтан был Зигфриду по колено, и в нем соблазнительно поблескивала вода. В центре фонтана стоял каменный пьедестал, на котором лежали два предмета.

Зигфрид подошел поближе, стараясь не поскользнуться на золоте. Мысли лихорадочно метались в поисках ответа. Что это? Тайная сокровищница римлян, заложенная в те времена, когда им пришлось бежать, оставив всю добычу здесь? А может, это сокровища племен, которые населяли здешние леса до прихода римлян, и Фафнир был их стражем?

При виде всего этого великолепия Зигфрид вдруг осознал, какой он грязный. Юноша положил Нотунг на край фонтана и ступил в прохладную воду. Он почувствовал свежесть, на которую так надеялся, а вместе с ней — силу и радость жизни. Зигфрид яростно смывал с себя драконью кровь, а когда он осторожно провел руками по икрам, то обнаружил, что его кожа стала белой и безупречной: бесчисленные порезы от острой чешуи Фафнира зажили, не оставив ни шрамов, ни ран. Очевидно, кровь дракона обладала целительной силой. Зигфрид подумал о том, не следует ли ему наполнить золотые кубки животворной кровью, чтобы преподнести их Гунтеру в подарок, но отбросил эту мысль: с одной стороны, христиане плохо относились к древним магическим силам, с другой, будет достаточно сложно отнести кровь назад, в Бургундию. Зигфрид полностью смыл с себя драконью кровь и сбросил с левой лопатки прилипшую чешуйку. Вода в фонтане немного помутнела.

Выпрямившись, он взглянул на золотые предметы, лежавшие на пьедестале. Даже в окружении всего великолепия сокровищ они казались уникальными, изящными и внушающими благоговение.

На возвышении поблескивал золотой шлем. Он был так изумительно выкован, что его крестообразная верхушка казалась не толще листа бумаги. Благородный металл почти просвечивался, а по краям его украшали странные символы, нанесенные очень тонко. Филигранно выкованный шлем явно не предназначался для битв, но вызывал восторг и уважение.

Рядом с ним лежало кольцо. Лишенное всякой помпезности, оно было таким же изящным в своей простоте, как и шлем. Идеально отлитое украшение состояло из двух переплетающихся полосок, одна из которых была немного темнее. От него исходили такие переливы света, что казалось, будто оно двигалось в собственном блеске. Зигфрид почувствовал себя настолько же ослепленным, как и в тот момент, когда впервые увидел Кримгильду. Он протянул к предметам влажную руку.

— Нет… нет… нет!!!

Голоса внезапно вернулись, отчетливые и резкие. Они эхом отдавались от стен, заставляя золото дрожать, а воду в фонтане пениться.

— Не бери то, что не принадлежит тебе!