Он еще успел поцеловать жену и скрылся за дверью. А сына так и не увидел.

Не успел…

Деревня встретила наводящей на недобрые мысли тишиной. Во время разведок бывало всякое. Порою попадались укрепления, как в Елабуге, порою даже завязывались небольшие перестрелки, и приходилось уходить восвояси – не воевать же со своим народом. Пусть напуганным, пусть желающим отгородиться от остального мира, так ведь его право. После всего случившегося требуется время. Если очень хотят, могут попробовать пожить самостоятельно. Потом одумаются, сами будут искать контактов с иными поселениями. Несколько месяцев можно подождать.

Зато местами боевые машины встречали с откровенной радостью. Кому-то казалось, что вместе с армией возвращается прежняя мирная жизнь. Ну, не совсем прежняя. О масштабах случившегося ходили разные слухи, только даже в самых оптимистичных из них светлого было мало. Только пусть не все, но многое может вернуться. Можно пожить в бедности, в сельской местности особо богато никогда и не жили, главное – иметь надежду. И, разумеется, некий порядок. Он ведь обязателен для нормальной жизни, и даже самые темные мирные времена теперь казались хорошими – в сравнении с нынешними. Все ведь относительно.

Здесь никто не встречал ни выстрелами, ни криками радости. Вначале показалось: жители попрятались. Бывало и такое. Не хватало самого элементарного, и потому людей, желающих завладеть чужими запасами, оказалось в избытке. Банды объявлялись постоянно. Городские, деревенские, совсем малочисленные из нескольких человек, гигантские из сотен, вооруженные то обычными охотничьими ружьями и карабинами, то самым настоящим боевым оружием с воинских складов. Еще хорошо хоть до бронированной техники не то никто не добрался, не то просто не умел ею владеть.

Пустота. Ни скотины, ни кур – впрочем, по смутным временам потенциальное мясо даже за околицу можно отпускать лишь в сопровождении вооруженной охраны.

– Спешились! – Воронову не хотелось дальше двигаться на броне. Раз повеяло чем-то тревожным, то собственные ноги надежнее. Броня пусть будет для поддержки. – Гаричев – правая сторона.

Так и двинулись, одна пара по левой обочине, вторая по правой. Осторожно, с оружием на изготовку, прикрывая друг друга.

Подобно большинству местных деревень, эта тоже раскинулась весьма вольготно. Когда вокруг лежат огромные просторы, нет смысла тесниться плотной кучкой. От околицы до околицы порою пролегает несколько километров, а между домами тянутся сады, а то и просто пустыри. Пока пройдешь…

Броня двигалась следом. Три боевые машины пехоты и танк. В общей сложности десять человек экипажей и двенадцать пехотинцев в десанте. Неслыханная щедрость со стороны Букретова – отрядить в разведку едва не третью часть отряда. Но обстановка вокруг достаточно тревожная, и посылать меньшее количество показалось подполковнику опасным. В Елабуге хотя бы местные послужат подкреплением, а на расстоянии да с учетом отсутствия связи…

И не двигаться тоже нельзя. Самое главное – знание о том, где и что происходит. Можно уйти в глухую оборону, только долго ли тогда сумеешь продержаться? Надо переломить ситуацию в свою пользу. Если подобное вообще возможно в нынешних условиях. Да и не привязан отряд к приютившей его деревне. Можно сказать, сделал ее неким подобием пункта постоянной дислокации, даже, скорее, просто базой, однако мало ли каким образом повернутся обстоятельства?

Асфальт улицы был весь в ямах. Не город, постоянно ремонтировать его никто не станет, а по климату любая дорога довольно быстро приходит в негодность. Ремонт требует денег, но кто станет их тратить на какой-то поселок? Забор справа, забор слева. Невысокие, больше обозначающие границы, чем призванные защитить. Заглянуть через такой труда не составляло, перелезть – тоже. Да и осень как-никак. Деревья и кустарники начинают потихоньку облетать.

Первый же двор на пути оказался пустым. Собственно, глупо ждать, будто хозяева сидят у двери да ждут прохожих. Пусть небо в тучах, только полевые работы не зависят от солнца. На полях, мимо которых проходила дорога, никого видно не было, да мало ли может быть полей? И все равно деревня все-таки, пусть не мужики, должны быть дети, старики, те, кто возится дома. Собаки, в конце концов. И в следующем пусто, лишь у дальнего угла лежит какая-то груда, толком не разобрать.

Идти дальше? Но не хотелось заводить отряд непонятно куда.

– Прикрой, – Воронов кивнул бойцу, а сам решительно отворил калитку и шагнул внутрь.

Автомат он держал на ремне. В случае чего достаточно мгновения, чтобы перехватить его и открыть огонь. И вместе с тем с виду можно подумать, будто человек идет исключительно с мирными намерениями.

Намерения были действительно мирные. Не хватало еще воевать с собственным мирным населением! Только ведь помимо населения и банды имеются…

– Эй, хозяева! – нарочито бодро и громко воскликнул капитан. Как должен звать владельцев не желающий зла путник. Не хочется вторгаться на чужую территорию, да если не идут навстречу!

Ответа не было. Лишь ветерок чуть шелестел в пожелтевшей листве.

Было несколько неприятно, но Воронов подошел к двери, постучал. Давно миновали времена, когда в деревнях не запирались. Опять тишина. Тогда капитан попробовал открыть дверь. Та поддалась неожиданно легко.

Людей в доме не было. А вот беспорядок наличествовал. Шкаф открыт нараспашку, некоторые ящики выдвинуты, одежда и какие-то безделушки разбросаны повсюду, словно хозяева покидали жилище в невероятной спешке, хватая, что под руку попадется, и отбрасывая ненужное. Хотя они могли оставить относительный порядок, а уж затем заявился некий любитель поковыряться в чужих вещах.

Словом, ничего толком не ясно. Кроме факта исчезновения хозяев. Но мало ли куда могли отправиться люди? Пусть здесь даже не бушевали лесные пожары, как в иных местах, селяне испугались известия об атомных взрывах да бежали без оглядки куда глаза глядят.

– Чисто, – неопределенно сказал капитан, делая знак продвигаться дальше.

А вот во втором дворе картина была несколько иной. Валяющаяся вдали груда оказалась трупом большой собаки, причем не издохшей, а застреленной, о чем говорили следы крови и развороченная голова. Судя по запаху и рою ленивых, последних в этом году, насекомых, убийство зверя произошло минимум вчера, а вот кому понадобилось лишать жизни несчастного пса…

Как оказалось, пес – это еще цветочки. В доме обнаружился труп немолодого мужчины, без всяких изысков застреленного едва не в упор. По росчерку ран – очередью из автомата. И точно такой же бардак в виде разбросанных там и сям вещей. Только уже была ясность: в деревне явно кто-то побывал, и этот кто-то нрав имел отнюдь не мирный. В то, что мужчина был единственной жертвой, как-то не верилось.

Нагрянули, кого-то убили, что могли – увезли, а куда делись прочие люди? Бежали в панике? Всех перестрелять трудно. Особенно на такой территории, да когда каждый кустик известен.