Глаза Мортона расширились от ужаса. Петер наклонился к нему и, чеканя каждый слог, произнес:

– «Я был счастлив служить у вас под началом, господин генерал, но в этот раз вы совершаете ошибку. Я повторю еще раз: это самая серьезная ошибка в вашей жизни».

– Держите, – прошептала женщина. На стол перед Валерией легли стопка бумаги и ручка. – Если я правильно помню, – добавила она, – в первый раз взяв в руки то, чем можно писать, я заплакала от радости.

Не решаясь поверить в происходящее. Валерия первым делом взяла ручку. Она не была новой, но через прозрачный корпус просматривался полный чернил стержень. Девушка поднесла ручку к глазам и стала крутить ее в пальцах, как любила это делать на занятиях в университете. Валерии с трудом удавалось сдерживать овладевшее ею волнение.

– Ну же, – подбодрила незнакомка. – Пишите, рисуйте…

Валерия поспешно сняла колпачок, придвинула ближе стопку бумаги и поставила точку на первом листке. Потом с благодарностью посмотрела на женщину, которая сделала ей такой подарок. Улыбаясь, она стала рисовать дерево, очень простое: сначала ствол, потом тянущиеся к небу ветви. Она не стала задерживаться на первом рисунке – рука перепрыгнула на новое место листа. Она нарисовала птицу, затем, на другом конце, дорогу и очертания часовни. Ручка отклонялась в сторону, прыгала, возвращалась… Штрих за штрихом Валерия выражала свои эмоции, придавая вещественную форму миру, который был для нее недостижим с тех пор, как она попала в это обезличенное холодное пространство.

– От этого становится легче, правда? – тихо спросила женщина.

Валерия радостно кивнула.

– Меня зовут Лорен.

Валерия отвлеклась от своего занятия, чтобы посмотреть на собеседницу. Это был первый человек, кто отнесся здесь к девушке по-человечески. Она вела себя не так, как Дженсон и его ассистентка. Их благожелательность была наигранной, лицемерной. Валерия почему-то особенно боялась Дебби. Лорен была на них совсем не похожа.

Валерия бегло осмотрела комнату, куда привела ее Лорен. В отличие от других помещений, здесь было несколько книжных полок с парой дюжин книг и картонные коробки с надписями от руки на лицевой стороне. Эти обычные предметы в стерильной обстановке комнаты выглядели неуместными. Вокруг овального стола, за которым они с Лорен сидели, Валерия насчитала еще шесть стульев. Возможно, они находились в зале для заседаний. Осмотревшись, Валерия повернулась к Лорен.

– Какую роль вы играете во всем этом? – осмелилась спросить девушка.

– Они изучают меня и пользуются мной так же, как и вами.

В этом помещении, как и во всех других, не было фоновых шумов, только ватная тишина, в которой звуки тонули, не порождая эхо. Валерия посмотрела на потолок, ожидая увидеть черные острия. Но здесь их не было.

– Это наша общая комната, – уточнила Лорен. – В перерывах между экспериментами мы приходим сюда, чтобы расслабиться, поговорить, поиграть в карты или почитать книги. Это наша «курилка». Правда, курить нам запрещают, да и автоматической кофеварки здесь тоже нет.

– Кто это «мы»?

– Медиумы. Или, правильнее сказать, те, кого они называют медиумами.

Впервые за последние дни, показавшиеся ей вечностью, Валерия говорила с кем-то, кто охотно отвечал на ее вопросы.

– Давно вы здесь? – спросила она.

– Три года. Но я регулярно покидаю центр.

– Они позволяют вам выходить?

– Да, позволяют. Приблизительно одну неделю из трех я свободна.

– И вы не пытались бежать?

– Нет. У них есть меры воздействия на меня… Они, не задумываясь, заставят моих детей заплатить за мой побег.

– Это ужасно. Но как вы объясняете свое отсутствие семье?

– Мэтью и Блэйк еще маленькие, одному семь, а второму – пять. Они думают, что я уезжаю в командировки. Официально я работаю представителем компании, продающей автозапчасти. Это легенда, которую они для меня изобрели, чтобы люди не задавали лишних вопросов. Ради детей я и терплю все это. Если я откажусь с ними сотрудничать, я не увижу моих мальчиков…

– А ваш муж?

– Он оставил меня незадолго до рождения Блэйка. Детей воспитывает моя мать. Но, заметьте, я не жалуюсь. В конце концов я привыкла. Они за все платят. У них большие возможности. С нами хорошо обращаются, хотя поначалу всем приходится несладко. Если делать, что они хотят, все не так уж страшно. Конечно, хотелось бы, чтобы здесь были комнатные растения, музыка и окна…

– Какой сегодня день?

– Вы здесь уже девять дней, если вы это хотите узнать. Когда я попала сюда в первый раз, то потеряла счет времени и стала думать, что еще немного – и я сойду с ума. Какое-то время я даже была уверена, что меня похитили инопланетяне.

– Вы знаете, где мы находимся?

– Об этом, моя хорошая, я не имею понятия. Каждый раз они назначают мне встречу в разных городах. Меня всегда ждет высокий худой мужчина. А потом я прихожу в себя здесь. Это все, что я могу вам сказать. Думаю, мы находимся под землей, очень глубоко под землей.

– Почему вы так думаете?

– Мои ощущения… Тут они иные, нежели на поверхности. Находясь на обычной улице, я чувствую других людей. Ощущаю их присутствие. Даже если вокруг людей мало, я воспринимаю какие-то потоки, проходящие сквозь меня волны жизни. Здесь же – ничего, кроме контакта с другими обитателями этого места.

– Вы ощущаете присутствие живых существ? – удивилась Валерия.

– И благодаря этой способности я имела честь оказаться здесь, – иронично заметила Лорен. – Я такая, сколько себя помню. Для меня это естественно. Мне было четырнадцать, когда мне первый раз в жизни сказали, что я – другая. На ярмарке в Сан-Франциско какая-то гадалка ни с того ни с сего напустилась на меня и стала говорить о вещах, которые я тогда не понимала. С того дня у меня возникла масса вопросов, на которые я не находила ответов. Неудивительно, что муж от меня ушел. Я вступила в местный клуб ясновидящих… Там-то они меня и нашли.

Валерия слушала рассказ Лорен о жизни, которая внезапно перевернулась с ног на голову. И проводила параллели со своей собственной жизнью. Сотни вопросов теснились в ее голове, но только один обжигал губы:

– Вы не знаете, еще кто-нибудь попал сюда в одно время со мной?

– Не думаю, – ответила Лорен.

– Два парня лет по двадцать – один высокий и светловолосый, а другой шатен, крепкого сложения, но пониже ростом?

– Нет, новенькая здесь только вы. По крайней мере, насколько мне известно. Единственное, о чем я могу сказать с уверенностью, – вас здесь ждали. Они словно с цепи сорвались, даже старожилы не помнят такого нетерпения. Сначала мы не понимали, что происходит. Нас заставили пройти ряд тестов – замеряли эффективность сенсорного восприятия. Так они это называют. Потом, вопреки обычной практике, нас заставили исследовать друг друга – по их терминологии «разрабатывать» друг друга. Нам объяснили, что теперь главная цель – не анализ наших возможностей, а изучение уникального дара, с которым никто и никогда раньше не сталкивался. И вот по прошествии нескольких месяцев появились вы. Если я правильно поняла, весь этот комплекс был построен именно ради вас.