Ночью, когда они лежали утомленные, Наташа прижалась к нему и шепнула:

– Я никогда не представляла себе, каким будет мой муж. Хотелось, конечно, чтобы он был таким же, как мой папа, – сильным и очень добрым. Меня даже внешность не интересовала. Высокий или маленький, брюнет или рыжий – какая разница? Главное, чтобы добрый. А ты такой, о каком и мечтать страшно. Вдруг не сбудется?

– Все будет хорошо, – ответил он тогда и поцеловал ее волосы.

За окном трещала газонокосилка. Солнце било в глаза. Алексей подошел к рабочему столу, на котором стоял компьютер. Включил, нашел папку «Мои фотографии» и открыл. Снимков было много. В основном фотографии ребенка: вот он, только что родившийся, в постельке, на руках у молоденькой мамы Наташи, с бабушкой, а вот делает первые шаги, сидит в обнимку с огромным игрушечным медведем, который больше самого мальчика.

Неожиданно появилась фотография трех молоденьких девушек, за головами которых виднелась табличка «Экономический факультет». Они улыбались. Наташа стояла в центре, рядом с ней Марина, с другой стороны, вероятно, та самая Даша, с которой Наташа дружит до сих пор и на которую недавно напали. Алексей смотрел на снимок, уже нисколько не сомневаясь, что, если бы познакомился с девушками одновременно, выбрал бы именно Наташу. И сейчас поблагодарил судьбу, что все произошло так, как произошло. В конце концов, ведь мог так и жить дальше, не зная, что счастье совсем рядом, а он, пролетая мимо, хватает с полок жизни совсем не то, что ему надо.

Гречин просматривал фотографии долго, потом хотел отключить компьютер, но увидел на рабочем столе ярлык скайповской программы. Вообще-то и по скайпу ему, в его теперешнем почти нелегальном положении, звонить нельзя. Если только кому-то, кто вне подозрений. Алексей открыл записную книжку своего телефона и нашел номер Инты Эльфстранд.

Та долго не отвечала на звонок, потом наконец появилась на экране. В свитере и с перевязанным горлом.

– Хей, – поздоровалась она и закашлялась.

– Если вы больны, то я перезвоню через несколько дней, – предложил майор.

– Ничего, – хриплым голосом произнесла Инта, – у меня всего-навсего простуда. Задавайте свои вопросы.

– Вам фамилия Колосков говорит о чем-то?

Первая жена Дарькина покачала головой.

– Это один из близких знакомых Германа, – подсказал Гречин.

Госпожа Эльфстранд задумалась, вспоминая, и снова покачала головой.

Алексей хотел уже извиниться за то, что лишний раз побеспокоил, и закончить разговор, но в последний момент все же добавил:

– Его имя Виталий Степанович.

– Мужу звонил несколько раз какой-то Виталий из России. Тоже, кажется, финансист. Упоминал какое-то общее дело.

– А какое, вы не в курсе?

Инта опять покачала головой.

– Я делами мужа не интересуюсь. У него банк, а у меня кафедра и мои книги. Но, по-моему, речь шла о покупке торговой сети. Вроде одна очень крупная шведская фирма хочет начать бизнес в России, приобрести контрольный пакет уже существующей сети, чтобы не вкладываться в строительство, согласования, разрешения…

Госпожа Сомс закашлялась.

– Простите. Горло болит. Тот Виталий говорил, что владелец сети магазинов должен ему и вряд ли сможет рассчитаться, а потому предполагал забрать у того человека контрольный пакет его фирмы и продать шведам. Если не ошибаюсь, сумма упоминалась в полмиллиарда евро. Шведы готовы были приобрести и даже посылали туда представителей, которых устроило все.

– Спасибо, вы очень помогли мне. А говорили, не знаете о делах мужа ничего.

– Действительно не интересуюсь ими, просто пару раз Рольф говорил с Виталием при мне. Еще знаю, что у шведов появились конкуренты в Англии, которые тоже собирались на переговоры в Россию. Так что, возможно, цена тех магазинов вырастет.

– Спасибо, – поблагодарил Гречин. И снова спросил: – А с третьей женой Германа, Илоной, вы были знакомы?

Госпожа Эльфстранд посмотрела в сторону. И тут на экране компьютера появилась еще одна женщина. Женщина, очень смахивающая на девочку. Это была Илона Крошина. Она обняла Инту за плечи и приблизила свое лицо к камере, вероятно, для того, чтобы Гречин смог получше рассмотреть ее.

– Меня ищешь? – спросила третья бывшая супруга Дарькина и скривила пухлые губы в презрительной улыбке. – Так вот что я тебе скажу, мент. Меня ты не возьмешь. А у тебя будут о-очень большие проблемы.

– На помощь Павловского надеетесь? – невозмутимо поинтересовался Гречин.

– Какая разница? Хотя… Павловский раздавит тебя, как клопа.

– Что он сможет со мной сделать? Задушит, как вы задушили несчастную школьницу?

Лицо собеседницы изменилось, Крошина отпрянула от камеры.

– Я тут ни при чем. Это не я… – Илона замолкла, сообразив, что проговорилась. – Не поняла, о чем ты. Вообще-то я в Швеции, а Швеция – не Россия, это свободная страна…

– С которой, между прочим, у России подписан договор об экстрадиции лиц, подозреваемых в уголовных преступлениях. После того, как будет направлен запрос о вашей выдаче, мы увидимся очень скоро.

Илона посмотрела на госпожу Эльфстранд, но та молчала. Тогда третья жена Дарькина выбросила вперед руку и приблизила к камере кукиш.

– Видел?! Ты не достанешь меня!

– На вашем месте, гражданка Крошина, я бы не утверждал это с такой уверенностью, – произнес Алексей, удивляясь ее наглости. – Время покажет, кто из нас…

Экран погас – Илона отключила связь.

Когда она улетела в Швецию? Вероятно, вчера. А может, даже сегодня, самым первым рейсом. Видимо, полковник Павловский посоветовал ей улететь, когда узнал об убийстве Юлии Дмитриевны. Скорее всего, дамочка прибыла в Гетеборг только что: на ней был джинсовый пиджачок, какие богатые женщины вряд ли носят дома, а вот в поездке такая одежда весьма удобна.

Значит, Крошиной известно о смерти Юлии и о том, что в убийстве мадам Дарькиной подозревают майора Гречина. Впрочем, это не важно. Главное заключается теперь в том, что мотив для убийства был у Колоскова, причем мотив более чем основательный.

Дарькин не рассчитался с ним за кредиты, которые брал на себя. Но, вполне вероятно, мог рассчитаться с «Вестой» довольно легко и в короткие сроки. Сколько он был должен? Сто миллионов? Двести? Скорее всего, даже меньше. После его смерти на все имущество бизнесмена может быть наложен арест – для погашения долга. В таком случае будет арестован и пакет акций «Сезама», принадлежавший Герману Валерьевичу. Потом, по быстрому решению суда, пакет передадут в собственность «Весты». А это более двух третей стоимости предприятия Дарькина. Миллионов семьсот в долларах. Предположим, пятьдесят процентов акций плюс одна Колосков отдаст шведам (или англичанам) за полмиллиарда, остальное оставит себе. То есть свои сто или двести миллионов, данные в долг Герману Валерьевичу, увеличит в десять раз. Для этого всего-то и требовалось, что убрать Дарькина. Ну, повесился человек, не выдержав тяжелой работы, бремени ответственности и личных долгов…