«Мы вместе только из-за секса!»

Когда пара заявляет, что секс – это главное, что их связывает, их брак можно считать довольно ненадежным, как в следующем примере.

По словам Парсонсов, в сексе не только заключалось все лучшее, что было в их совместной жизни, – он еще играл важную роль в поддержании их отношений. Именно сексом было изначально обусловлено их взаимное влечение друг к другу. В то время как в этой области все оставалось в порядке, в других сферах возникали проблемы. Миссис Парсонс перестала уважать своего мужа, поскольку он был лишен амбиций, часто уходил с работы под предлогом плохого самочувствия и предпочитал, чтобы она заботилась о нем. Мистер Парсонс жаловался, что жена агрессивно относится к нему. Она полностью взяла на себя принятие решений в семье и подчинила себе детей. Несмотря на ощутимое охлаждение, оба они видели в сексе источник удовольствия и ценили друг друга за это. У социального работника, проводившего интервью с этой парой, возникло ощущение, что секс оказался отделен от эмоциональной жизни супругов и скрытая враждебность между ними только начинала проявляться. Секс был изолирован от основной враждебной и обусловленной зависимостью связи, больше основанной на гневе, чем на любви. Вскоре после этого интервью ссоры в семье участились, и Парсонсы отказались от консультаций, дав тем самым понять, что считают их причиной ухудшения их отношений. Их хрупкая защита от раскола между телом и чувствами оказалась под явной угрозой.

Слова «нас держит вместе только секс» предполагают, что в ситуациях, с сексом не связанных, теплые чувства отсутствуют. В клинике можно наблюдать много пар, продолжающих жить вместе, несмотря на взаимную неприязнь и даже ненависть. Такая мазохистская связь подчеркивает их отчаянную зависимость друг от друга. Секс обременяется необходимостью поддерживать связь при отсутствии любви, создавая повод оставаться вместе. Он помогает замаскировать и изолировать источники ненависти и несогласия, но такой способ нередко вызывает у одного или обоих партнеров клиническую депрессию.

Если брак действительно продолжает существовать только за счет физического секса, можно сделать вывод, что между партнерами существует сильная враждебность. Признают они это или нет, но они оказались в отчаянном положении. Противоположностью ему является ситуация, когда супруги считают, что секс – это лучшее, что есть в их отношениях, но наравне с ним видят и другие положительные аспекты своей связи, даже если не могут их вербализовать. В этом случае секс может выступать символом позитивных сторон брака, но не являться его единственной основой.

Какую роль в браке играет секс?

Свидетельства, подтверждающие, что секс в самом деле обладает определенным потенциалом для поддержания брака, приходят из разных источников. Многие пары утверждают, что в трудные времена секс служит им опорой и приносит удовольствие. Но в клинике чаще встречаются пары, которым чего-то недостает в сексуальной жизни, и из-за этого их брак оказывается в опасности – несмотря на взаимную любовь и преданность. С точки зрения «физиологии брака» это можно рассматривать как ненамеренную «экспериментальную ампутацию» – по аналогии с экспериментами физиологов, удаляющих орган, чтобы посмотреть, как животное будет функционировать без него. Случаи, в которых сексуальную проблему удается устранить с помощью относительно простых форм сексуальной терапии, дают немало полезной информации об эмоциональной физиологии секса как поддерживающей основы брака.

Восстановление нормального состояния брака

Солу и Нэнси было около 25 лет, их брак продолжался четыре года. Они любили и поддерживали друг друга во всех сферах, за исключением сексуальной. Нэнси секс никогда не нравился, и Сол из-за этого чувствовал себя все более подавленным. Когда он ложился с ней в постель или пытался обнять ее, она переживала это как давление. В сексуальной терапии выяснилось, что Сол также страдал дисфункцией. Из-за его преждевременной эякуляции Нэнси никогда не хватало времени, чтобы насладиться генитальной стимуляцией, даже если бы она знала, как это сделать. Для Сола сексуальный опыт нес остатки чувств, связанных с его назойливой матерью, одержимой собственническими наклонностями и отрицавшей его право на удовольствие. Например, когда ему было 19, она внезапно вошла в гостиную, где он сидел со своей первой девушкой, застенчиво держа ее за руку, и заявила: «Я знаю, что вы тут делаете, и вам следует это прекратить!»

Нэнси же не могла позволить себе переживать сексуальные чувства как женщина, потому что это помешало бы ей играть привычную роль ребенка – роль, дававшую ей право сохранять любовь к отцу, не испытывая при этом всепоглощающего чувства вины за то, что она заняла место матери. Страх перед матерью, разделяемый обоими супругами, поддерживал их бессознательные совместные попытки удержать Нэнси от поведения и реакций взрослой женщины.

В процессе сексуальной терапии Нэнси сообщила об усилении тревоги в ситуациях, когда от нее требовалось доверие, о переживании угрозы нарушения своих личных границ, о страхе вторжения. Несмотря на присущую ему мягкость, Солу пришлось учиться терпению и сдержанности. Ему было нелегко реагировать на страхи Нэнси сочувственно, не испытывая гнева. Благодаря их усилиям они стали больше доверять друг другу, научились давать и более терпимо относиться к трудностям другого. Эти улучшения, поначалу незначительные, подкреплялись удовольствием, которое давала им наладившаяся сексуальная жизнь.

Спустя год восстановившаяся половая жизнь приобрела новую функцию в их жизни, но перестала занимать прежнее важное место в их отношениях, как это было тогда, когда она была нарушена. Теперь секс стал для них доступным источником удовольствия и поддержки в трудные периоды. Иногда он был волнующим, но чаще приятно подкреплял их взаимную заботу друг о друге. Гнев, имевший разное происхождение, препятствовал нормальному функционированию сексуальности, пока они не сумели сплотиться, после чего сексуальность стала основой для их воссоединения. Как и во многих других парах, как только секс стал работать на них, он превратился в неотъемлемую, иногда исключительную, часть их совместной жизни.

Функции «достаточно хорошего секса» в браке

В первой главе мы рассматривали функции «достаточно хорошего секса» (этот термин возник по аналогии с «достаточно хорошей материнской заботой» Винникотта) с точки зрения восстановления и интеграции объектных отношений[146]. Достаточно хороший секс с партнером позволяет воспринимать его как целостный объект – фрустрирующий и идеальный – подобно тому, как достаточно хорошее материнство позволяет младенцу перейти на стадию участия (concern) по отношению к целостной матери, обретая способность удерживать мать как целостный объект и не испытывая необходимости расщеплять ее на хороший и плохой объекты. К этим функциям относятся:

1) восстановление внутренних и внешних объектов, поврежденных в ходе переживания жизненных невзгод, причем ущерб этот частично воспринимается как нанесенный самим субъектом;