Выйдя из амбара, мы увидели группу из пары дюжин рабочих, терпеливо ожидавших на улице, когда закончится наша экскурсия, чтобы начать свою. Они – заводские рабочие, приехавшие сюда с образовательной экскурсией. «Интересно, что они подумают, когда увидят нас после просмотра всего этого», – шепчет Александр.

* * *

Я думал, что всё уже закончилось. Но нет – оказалось, что есть и третий амбар, который был местом действия еще одного жестокого сожжения, но к этому моменту я уже настолько эмоционально опустошен от увиденного и переполнен очевидной театральностью экспозиции, что потерял нить истории, которую рассказывал гид. Мин указывает на надпись, нацарапанную на стене «в самый последний момент»: «Да здравствует Трудовая партия Кореи!» – написал умирающий мученик.

Перед тем как распрощаться с нами, женщина-гид произносит заключительную речь. «Пожалуйста, когда вернетесь в свои страны, расскажите об ужасных зверствах, пережитых нашим народом. Корейцы никогда не хотели войны. Мы – самые миролюбивые люди во всем мире». А затем, без паузы: «Мы никогда не забудем, что американские империалисты сделали с нами, однажды мы отомстим».

Настроение после увиденного не располагало к разгуляю, но Алек и Александр смогли уговорить Мин, и на пути обратно в Пхеньян она объявила, что ей разрешили отвезти нас в клуб «Дружба» на субботнюю вечеринку. Это событие, так как туристам обычно не позволяют углубляться в эту часть Пхеньяна, где располагается дипломатический квартал – место проживания большинства экспатов. Вход сюда закрыт и для северокорейцев, за исключением служащих посольств и международных гуманитарных миссий. Наши гиды должны были привезти нас сюда вместо ужина, а потом забрать в одиннадцать вечера. Я вновь почувствовал себя подростком.

Александра воодушевляет мысль о том, что мы скоро, пусть на время, избавимся от наших опекунов. Но у него есть и скрытые мотивы. Скорее всего, он не откроет «Кимчхи багет» в обозримом будущем, но мечтает через некоторое время получить тут какую-нибудь работу. Ни Алек, ни я не можем понять, какова его конечная цель. Он явно одержим этим местом. Но и мы тоже. Однако в то время как Алеку и мне просто любопытно, что происходит на этой территории за ограждением, Александр стремится завязать контакты. Он начал кое-что предпринимать в этом направлении еще до начала нашей поездки. Получилось так, что в Париже его представили руководителю недавно открытой французской консульской службы. Поэтому Александр так хотел купить телефон. Теперь он сможет напрямую связаться с сотрудниками французского консульства и получить от них персональное приглашение на сегодняшние вечерние празднества.

Дипломатический квартал Мансудон находится в восточном Пхеньяне, не так уж и далеко от нашего института. Клуб «Дружба» располагается в небольшом двухэтажном здании. На первом этаже есть ресторан, маленький бар и биллиардная, на втором – импровизированный диско-зал с баром побольше, а также залы для караоке. Клуб представляет собой несколько смягченный вариант «Random Access Club», который был открыт работниками благотворительных миссий во время голода 1990-х годов, когда в городе почти не было мест для проведения досуга.

В названии клуба заключена злая ирония, так как попасть в это заведение было весьма непросто[42]. Клуб очень скоро снискал дурную известность своими пятничными и субботними вечеринками, уровень упадка которых, однако, не дотягивал до того, что устраивал Ким Чен Ир в 1980-е. В одном интервью актриса Цой Ынхи, которую фактически похитили и которая оказалась в ближнем окружении Ким Чен Ира, вспоминала, что во все те годы подхалимаж, показное верноподданичество и постоянные тосты в честь Любимого Руководителя были ключевыми моментами на этих посиделках. Сам Ким Чен Ир, как говорят, часто просто сидел и наблюдал за происходящим в некотором отдалении, отдавая руководящие указания насчет того, как вечеринка должна развиваться, где и что ее участники должны пить, в какие игры играть, кому с кем танцевать. В общем, всё то, за что обычного гражданина немедленно расстреляли бы, процветало на этих мероприятиях: танцы под западную музыку в стиле диско и под южнокорейский поп, льющиеся рекой дорогие алкогольные напитки (включая любимый коньяк Ким Чен Ира «Hennessey»). Для плотских удовольствий в распоряжении гостей были девушки-тинейджеры из личного «взвода наслаждений» Кима. Все, кто принадлежал к ближнему окружению Вождя, обязательно должны были посещать эти вечеринки и играть одну из ключевых ролей в ползучем перехвате власти младшим Кимом из рук отца. Во время этих мероприятий бывали мгновенные взлеты и падения – известен также как минимум один случай казни. Жертва – жена одного из принадлежащих к элите чиновников – написала неосторожное письмо на имя Ким Ир Сена, относившегося к подобным разгулам резко отрицательно. Она в красках описала всё происходившее на этих мероприятиях и пожаловалась на декадентство сыночка. Но письмо, вместо того чтобы достичь адресата, попало в руки Ким Чен Ира. В тот вечер он перед всеми присутствующими огласил немедленный вердикт – смертный приговор, который, не откладывая, надлежало привести в исполнение. Сразу после объявления высочайшей воли муж приговоренной поднялся и стал умолять Ким Чен Ира позволить ему самому привести приговор в исполнение. Ким милостиво согласился и лично передал тому в руки пистолет.

В сравнении с этим вечеринки следующего десятилетия в «Random Access Club» были довольно-таки безобидными и предназначались исключительно для иностранных дипломатов и работников благотворительных организаций, живших в Пхеньяне, а также для случайных посетителей. Но эти мероприятия запретили в 2012 году, после того как с парой французов, работавших в одной неправительственной организации, вдруг случился так называемый «инцидент Рабочей партии». Они заявились на вечеринку в виналоновых френчах в стиле Мао, напились до чертиков и стали громогласно «клеветать» на Любимого Руководителя, пока продолжался общий разгул. Естественно, помещение было напичкано жучками. Об оскорбительном поведении незамедлительно доложили куда следует. Визы этих двоих немедленно аннулировали, а их самих – депортировали на первом же самолете в Пекин. Сам «Random Access Club» был навсегда закрыт.

* * *

Мы подъехали к нужному месту около восьми вечера – как раз ко времени ужина. Оказалось, что это слишком рано – везде было пусто. Официантка провожает нас в ресторан, обращается к нам на английском с безупречным американским произношением. «Добро пожаловать в клуб “Дружба”! – с сияющим видом провозглашает она. – Мы раньше не видели вас в нашем ресторане. Откуда вы приехали?» Она заметно вздрагивает, когда слышит, что я американец, затем на ее лице появляется смущенная улыбка. «Ну… у нас в самом деле не так много… бывает американцев. Позвольте предложить вам ознакомиться с нашим меню». Она исчезает куда-то в дебри ресторанной кухни, без сомнения, чтобы донести своему начальству в повибу о нашем присутствии.

Мы с удовольствием пользуемся тем, что меню предлагает выбор «a la carte», и решаем побаловать себя западной кухней. Умяв пиццу, гамбургеры и стейки с картошкой фри, мы заказываем мороженое на десерт. После ужина Александр различает французскую речь, доносящуюся из бара первого этажа, которая начинает заполнять помещение. Он просит прощения и исчезает. Расплатившись, Алек и я следуем за ним.