Горн соорудили достаточно высоким, Олег хотел получить высокоуглеродистую сталь. Некоторое ее количество вместе с неизбежным чугуном можно будет пережечь до более ковкого, мягкого железа, оно тоже необходимо в хозяйстве. Кузнецы просили сделать хорошую наковальню, но на первый раз Олег не рискнул связываться с чугунным литьем, да еще и проводя его прямо из исходной рудной массы: он все же был геологом, а не металлургом, представления о процессе имел довольно смутные.

С первой плавкой возились два дня. Вначале не получалось разжечь огонь, прошлось переделать продув, насыпать на затравку отборного угля. Процесс пошел, но тут нарисовалась новая напасть: меха, расположенные слишком близко, начали сильно нагреваться. Пришлось смачивать водой, что было нежелательно: их изготовили из сыромятных шкур. Дубильных веществ у островитян пока не было, хотя они уже разыскали деревья с очень горькой корой, очищенную кожу попросту несколько дней выдерживали во влажной земле, потом немного полоскали и подсушивали в тени. Меха из такого материала долго не протянут, но деваться было некуда.

Олег остановил процесс поздним вечером второго дня. Осмотреть полученный результат было затруднительно: нутро примитивного, неудачно сделанного горна раскалено, остывать он будет долго. Нескольких помощников он отпустил в лагерь на единственной лодке, с тройкой парней остался ночевать на островке, не желая бросать печь без присмотра. Вряд ли, конечно, ее кто-то украдет, но он потратил на эту работу очень много времени и сил, ему не терпелось взглянуть на долгожданный результат. На ночь, как обычно, выставили часового. До большого острова далеко, тамошний дозорный может не заметить опасности, не успеет предупредить. Ему и так трудновато: ночи пошли безлунные, при свете звезд мало что можно рассмотреть.

Олег проснулся от крика под ухом:

– Тревога!

Вскочив, он очумело захлопал глазами, уставился на взволнованного часового:

– Что? Что случилось?

Взволнованный парень протянул руку куда-то в сторону, захлебываясь произнес:

– В лагере! Там что-то происходит!

Только тут Олег расслышал далекие тревожные удары по металлу. Мгновенно стряхнув с себя сонливость, он приказал проснувшимся мужчинам:

– Одеться и вооружиться! – повернувшись к часовому, добавил. – Тащи лодку к берегу.

– Но она еще не доделана, да и весел нет!

– Ничего, доплыть можно!

Помимо металлургического производства на этом же островке размещалась примитивная верфь. На правом берегу заготовили несколько толстых древесных стволов, отбуксировали их сюда. Дальше не выдумывали ничего нового, поступили с ними по рецепту людоедов, делая долбленки методом выжигания. Правда работали очень аккуратно: первая лодка вышла остроносая, с тонкими стенками, весьма ходкая, намного превосходящая грубые изделия дикарей. Вторая была недоделана: корпус уже, в общем-то, был готов, оставалось лишь закончить его начисто и подтесать внутри. Но, при желании, плавать на этой посудине уже можно.

Все металлурги были хорошо вооружены, оставалось только собраться, но на это много времени не ушло. Пачкаясь в саже и угле, они помогли часовому спустить лодку в воду. Весел не было, но глубины в пределах островной гряды небольшие, плыли с помощью шестов, поспешно выдранных из шалаша. Удары гонга к тому времени стихли, но по воде отчетливо доносились крики, а над кромкой леса, закрывающего лагерь, разгоралось зарево.

Огибать остров не стали, это слишком долго, высадились в заливе, где был спрятан корабль. Напрямик ломиться не стали: ночь безлунная, в зарослях потеряешь больше времени, проще обойти их по берегу. Чем ближе они подбегали к поселку, тем сильнее становился шум и крики, отчетливо слышался нечеловеческий рык. Несмотря на тяжесть кольчуги, Олег побил все рекорды, обогнав остальных металлургов, хоть на тех было поменьше железа.

Выскочив на пляж перед лагерем, он в один миг оценил обстановку, сразу опознал старых врагов. На лагерь напали людоеды, причем их было немало. Олег с ходу оценил количество агрессоров, понял – противников не меньше трех десятков. Временная изгородь, окружавшая поселок, надолго их не остановила. Они посшибали тонкие колья, свалили поперечины, бой теперь шел по всей территории лагеря, один шалаш ярко пылал, огонь уже перекидывался на соседний навес, подбираясь к обеденным столам.

Все это Олег рассмотрел на ходу, он, не снижая скорости, выхватил меч, ринулся в гущу схватки. В этом месте был центр обороны защитников лагеря, вокруг Добрыни собралось около двух десятков мужчин, они достаточно грамотно теснили дикарей ударами копий; те людоеды, что прорывались к жидкому строю, падали под топорами и мечами. Из темноты летели стрелы, при свете пожара находя знатную добычу, но и враги не оставались в накладе, швыряли боло и, как с удивлением отметил Олег, короткие дротики. Подобного оружия до этого у них не наблюдалось.

Он понял, что выскочил за спинами людоедов и теперь мчался на них со стороны оставленных лодок. Отсюда они нападения не ждали, ему удалось застигнуть их врасплох. Олег на сто процентов использовал фактор внезапности: подбежав к врагу, раскручивающему боло, он рассек ему шею, едва не снеся голову; второму вскрыл бок, рванув глубоко ушедшее лезвие вверх. Третий начал разворачиваться, но сделать ничего не успел: меч вонзился ему подмышку, пробив тело до позвоночника.

После этого на Олега бросилось сразу трое. Отступать ему было некуда: позади вода, в кольчуге не уплыть, а на мелководье его быстро догонят и прикончат. Но парень и не подумал отступать, ведь враги ожидали именно этого. Хочешь победить, действуй наперекор противнику. Олег так и сделал – бросился вперед. Бок задел кончик кремневого меча, но особого ущерба не причинил, а вот людоед горько пожалел о своем рвении: острое лезвие из рессорной стали отсекло ему руку возле локтя. Второго парень угостил ногой в пах, но добить не успел, последний из оставшихся людоедов довольно ловко сделал ему подсечку древком копья.

Олег упал, потеряв при этом меч, но искать его не стал: в этой позиции он сильно уязвим, хороший удар по телу или незащищенной голове мгновенно выведет его из игры. Выхватив из-за пояса свой верный бронзовый топор, махнул назад, желая испугать противника, и с удивлением почувствовал, что лезвие нашло себе добычу. Скорее всего, это была чья-то нога. Рванув вперед, он перекатился через плечо, избежав удара копья, оно лишь скользнуло по спине, не пробив кольчугу. Увидев перед собой пару волосатых, кривых ног, ударил обухом топора по пальцам, будто гвоздь забивая. Дикарь, уже заносящий дубину, тут же потерял к прыткому землянину всякий интерес, испустил такой рев, что наверняка бы заглушил реактивный лайнер на взлете.

Олег уже начал приподниматься, как вдруг огромная лапа крепко ухватила его за плечо, рванула вверх. Ощущение было такое, будто подцепило башенным краном: сопротивляться такой силе невозможно. Через миг, почувствовав, что его, поставив на ноги, освободили, с недоумением оглянулся. За спиной стояла исполинская фигура, замахивающаяся тонким бревном. Олег было дернулся, но тут же понял, что это Удур. Великан смел своим громадным оружием ближайшего людоеда, хрипло взревел, бросился на следующего. В спину ему ударил дротик, но костяной наконечник не смог пробить его естественную защиту.