Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На этот раз Джек посмотрел на ее грудь, поскольку уже не один раз — а на этой неделе он видел Кэтрин постоянно, причем в разной одежде, включая обтягивающие свитера, — мысленно отмечал, что у нее вполне привлекательное для сорокалетней женщины тело.
Она засмеялась:
— У вас рот открыт.
— Я знаю… просто… я не вижу…
— Это реконструкция.
— А! — смущенно сказал Джек. — А выглядит прекрасно.
— Только снаружи, — сказала она, и в ее тоне вновь послышался вызов. Джек только сейчас понял, что до сих пор Кэтрин разговаривала с ним мягко, по-человечески.
— И каким же образом Рэйчел вас поддержала? — спросил он.
Кэтрин с минуту помолчала, глядя на Рэйчел, затем задумчиво кивнула.
— Она приезжала ко мне сразу, как только я ей звонила. Она была рядом, когда мне приходилось переживать неприятные минуты.
— Например?
— Например, когда надо было выбирать между лампэктомией и мастэктомией. Когда обсуждались плюсы и минусы обычной хирургии и пластической, когда решалось, какой метод реконструкции подходит больше всего. Когда надо было жить, зная, что до операции, пока лимфатические узлы не исследованы в лаборатории, невозможно определить, не распространился ли рак дальше. Когда гадаешь, удастся ли хотя бы пережить операцию, не то что победить болезнь. — Уголки ее рта дрогнули. — Наверное, уже и не рады, что спросили?
Напротив, Джек был рад — иначе он не понял бы, что к чему.
— Рэйчел была со мной постоянно — до, во время и после, — сказала Кэтрин.
— У вас нет семьи?
Она сложила руки на груди, на вид нисколько не отличающейся от настоящей.
— Сейчас нет. А тогда я была замужем. Только мой муж оказался чересчур брезгливым.
А, значит, у нее был муж! Вот и недостающий фрагмент — да еще какой крупный.
— Он что, вообще не появлялся?
— Почему же, появлялся. Иногда. — Она криво улыбнулась. — Рой был профессиональным игроком в гольф. Мы переехали сюда из Майами, когда он получил приглашение, от которого не смог отказаться. Он играл в клубе, который находится в Пеббл-Бич. Такое вот важное дело, поэтому у него не было времени сидеть в приемной у врача и держать жену за руку. — Кэтрин вскинула голову. — Ничего, я это как-то пережила. Конечно, это весьма неприятное занятие и действительно отнимает много времени. Приходится по полтора часа сидеть в холодной комнатушке в тонком хлопковом халате, ожидая, когда появится очередная группа врачей, — и ради чего, ради пятиминутной встречи? И все время думаешь, что это начало конца и что ты не хочешь умирать. Я по натуре очень спокойная, но были моменты, когда меня бросало в жар, а потом начинало трясти, и я думала, что если сию же минуту не вырвусь из этой проклятой каморки, то немедленно сойду с ума!
Так что Рой не смог этого вынести, — немного успокоившись, продолжала она. — Я и не настаивала. Было бы еще хуже, если бы мне пришлось успокаивать не только себя, но и его. Его участие было минимальным, я сама все прошла — врачей, анализы, операцию, дренажи, послеоперационное наблюдение. Иногда меня сопровождала Рэйчел, иногда другие мои подруги. И все было нормально, пока они не отвозили меня домой.
— И что же происходило там?
— Рой относился ко мне как к прокаженной.
Джек нервно сглотнул.
— Как он говорил, он заботился обо мне. Он боялся случайно толкнуть меня во время сна, поэтому спал в комнате для гостей. По этой же причине он не садился и не вставал слишком близко ко мне. У нас была огромная ванная — две раковины, джакузи, туалетный столик, — так я пользовалась ею одна. Рой сказал, что хочет дать мне время, чтобы я привыкла к своему новому облику и не стеснялась.
Кэтрин говорила ровным тоном, и эта сдержанность только усиливала содержавшуюся в ее словах насмешку.
— В конце концов я оправилась после операции. На это понадобилось больше времени, чем я рассчитывала, — вам ведь не говорят и половины правды. Но постепенно ко мне вернулись силы, и я почувствовала себя лучше. Я сказала себе, что мне снова подарили жизнь, и вернулась к работе.
И это было лучшее из того, что я могла придумать. Первые недели я уже к полудню скисала и еле приползала домой. Мышцы болели — из-за рубцов, но я все равно старалась двигаться как можно больше.
Она замолчала.
— А что было потом? — осторожно спросил Джек.
— Рой не смог с этим справиться.
— Не понимаю.
— Я имею в виду секс. Он не мог смотреть на мои груди. Я купила сексуальную черную ночную рубашку, чтобы он не мог их видеть, но и это не помогло.
— И вы его прогнали? — Джек воспринял это как само собой разумеющееся.
— Не сразу, — к его удивлению, сказала она. — Я решила, что ему нужно время, чтобы к этому приспособиться. Да и мне тоже. По правде говоря, в то время я не испытывала большого энтузиазма в отношении секса. Груди — это важный его атрибут, а у меня их вдруг не стало. — Когда Джек взглянул на ее прекрасно очерченную грудь, она сказала: — Это не одно и то же. Даже если оставить в стороне эмоциональную сторону — а она здесь главная, — в физическом плане тоже все меняется. Нет нужной реакции — а откуда ей взяться, если природный материал отсутствует. Так что Рой на время был помилован.
— Надолго?
— До тех пор, пока я не узнала, что он трахается с одной рыженькой из Санта-Крус. — Кэтрин легонько поскребла ногтями плечо Рэйчел. — Так что и это нас объединяет.
— Но я никогда не обманывал Рэйчел!
— Да, но вы оставили ее одну.
— Я абсолютно уверен, что она не чувствовала себя одинокой, когда я был дома. Не надо переносить на меня свой гнев на Роя. Это несправедливо. Я — не Рой.
— А вы чувствовали бы себя привязанным к безгрудой женщине?
— Я чувствую себя привязанным к женщине в коме, — отрезал Джек, и сразу же понял, что сказал лишнее. — Забудьте о Рое, — быстро добавил он, уходя от щекотливой темы. — В мире есть и другие мужчины.
Кэтрин вздохнула:
— Ну да, я так себе и сказала, и тут как раз появился Байрон. Я встретила его на конкурсе парикмахеров в Нью-Йорке. Благодаря соглашению о разделе имущества у меня к тому времени появилась своя парикмахерская. А если у вас своя парикмахерская, приходится следить за новейшими веяниями. Итак, в Нью-Йорке я встретила Байрона. Он был само очарование. Цветы, открытки, маленькие подарки. Когда он прилетел сюда, чтобы увидеться со мной, я поселила его в комнате для гостей, сказав, что не готова с ним спать. Это было действительно так, но он был настойчив, а меня к нему влекло.
— Он не… вы не…
— Мы стали целоваться.
— И он не… — Не трогал ее груди? Джек не мог себе такого представить. Он любил груди Рэйчел за их нежность, ему нравилось, как они меняются, когда он касается их руками или языком.