Ночью он сидит в комнате новой кофейной кошки и наблюдает за ней, любуется ее гибкостью и ловкостью, когда она карабкается по стремянке, специально поставленной для нее Фиатом, на верхней ступеньке — гнездо, свитое Фиатом из старых полотенец и тряпок; это сооружение может худо-бедно послужить вместо гнезда индийской гигантской белки. Фиат смотрит, как зверек скребет лапами стену.

Иногда он подходит и трется спиной о ноги Фиата. Новая кошка явно любит компанию. Бессонными ночами Фиат сочинил целую историю о том, как эта зверюшка попала в Европу. Ее привезли туристы, а до того они нашли малютку и вынянчили, в полном убеждении, что спасли милую кошечку от верной гибели. Добрая туристка тайком пронесла мусанга в самолет или на борт судна. Животное выросло у нее дома и стало крупней, чем предполагали. И главное, запах превзошел все ожидания.

Финценс вернулся в зал и подсел за столик к Фиату. Но прежде с размаху шарахнул приятеля по спине.

— Все отлично, бизнес разворачивается вовсю. Такого количества заказов у нас еще не было. Скоро мы станем богачами. We are going to be rich! Нам бы, конечно, побольше кошек. Слишком долго приходится ждать. Разумеется, клиентов ожидание интригует, но все-таки надо бы нам еще кошек.

— Ох! — Фиат потирает спину. — Я же не боксерская груша! Скажи-ка, что, если я теперь оставлю тебя одного? Ничего, если ты дальше один продолжишь переговоры? Я хочу в город. Мне надо в город. Мне осточертело сидеть в этой кофейне.

— Разумеется! Whatever! — Финценс опять хлопает его по спине, но уже полегче. Когда его дела идут хорошо, он любит украшать свои речи английскими словечками. В сущности, заносчивый, наглый тип, — думает Фиат, но тут же прячет эту мысль в укромнейшей извилине своего мозга.

— Кофе просто фантастический! — восклицает кто-то, сидящий в другом конце кафе. Фиат оборачивается. Дама, на первый взгляд ничем не примечательная, полноватая, в компании нескольких мужчин разного возраста — от вчерашнего школьника (так он, по крайней мере, выглядит) с гладкими щеками и пушком на подбородке до пожилого дяди в толстой вязаной фуфайке, — разглядеть все это Фиат успевает в одну секунду.

А Финценс уже летит туда, обходя на дистанции официанта, которого подозвала знаком дама, издавшая восторженный возглас. Финценс, опередив официанта, подбегает и низко кланяется даме (ну когда он перестанет вот так, настырно лезть к людям, — морщится Фиат), и широким жестом протягивает руку:

— Позвольте рекомендоваться: Финценс Энгль, поставщик кофе!

Дама взирает на него ошарашенно и недоверчиво. Фиату неловко за Финценса. А тому хоть бы что.

— И вам мы обязаны тем, что здесь подают этот кофе, «копи лювак»? — спрашивает дама.

— Именно так. — Надувшись от гордости и сияя как медный грош, Финценс стоит перед дамой, — по мнению Фиата, слишком долго, да, слишком, чтобы не показаться навязчивым.

Дама смотрит надменно, но спустя секунду улыбается и говорит, мол, великолепно, превосходно, примите поздравления, это лучший кофе, какой она когда-либо пила, лучший кофе в ее жизни, и более того, признаюсь вам, говорит она, это незабываемое событие. «Поздравляю! Вы создали изумительный продукт».

Выясняется, что дама — президент Международной гильдии дегустаторов кофе, а сопровождающие ее господа — члены этой самой гильдии.

— Буду рада выдвинуть вас, как поставщика, на ежегодную премию «Лучший кофе года», — с этими словами она что-то сует Финценсу, а что — Фиату из своего угла не разглядеть. — Вот моя карточка, — продолжает дама, — я напишу о вашем кофе статью для международного журнала гурманов.

Финценс отвешивает еще несколько поклонов, затем поспешно возвращается к столику Фиата, и тот едва успевает уклониться от нового удара по отшибленной спине.

— Слышал? Ты слышал?

Фиат и рад бы порадоваться, да ничего не получается. Он роется в памяти: где минуты радости, которые вот сейчас бы и проиграть заново? Но находит лишь безразличие. Успех их кофейного предприятия ему безразличен. Почему он не радуется? Разве он не достиг наконец того, о чем мечтал еще в юности? Он же стал компаньоном в процветающем бизнесе, в предприятии, которое, вопреки кризису, вопреки смене столетия и тысячелетия, утвердилось в так называемой «креативной индустрии», а много ли таких?.. Слова друга пролетают мимо его ушей, он ничего не слышит, а Финценс трещит не умолкая, излагает какие-то планы, проекты, в возбуждении выбалтывает даже свою тайную идею о продаже ручных кофеварок-эспрессо. Но для Фиата все это — звуковой фон. Он достиг цели: из должника сделался преуспевающим коммерсантом. И это ему безразлично.

— Пойду, — говорит он, — извини, мне надо идти.

Он ныряет в суету и шум торговой улицы. В первом же торговом центре, куда он заходит, эскалатор неисправен. Надо подниматься пешком. Ступеньки не в меру высокие, смотреть со стороны смешно, но покупатели все же карабкаются наверх, потому что обыкновенной лестницы, по которой хоть поднимайся, хоть спускайся, тут нет.

Фиат примеряет плащи и пальто, проверяет карманы. Деньги-то не нужны, ему больше не придется считать каждый грош, если верить другу с его расчетами: Фиат проверяет карманы по привычке и чтобы отвлечься от своих мыслей.

— Близится Конец света! — Это изрекает седовласая дама в черно-белом платье и с красными бусами на шее. — Вы наверняка хотите остаться в живых, у вас еще вся жизнь впереди.

Фиат останавливается и смотрит на нее большими глазами, а что делать — она уже взяла его в клещи. Дама одна, а все-таки окружила, взяла в клещи. Он делает шаг в сторону. Но дама опять перед ним.

— Возьмите, пожалуйста, пригласительный билет. Может быть, у вас найдется время?

На ярком листочке, который она ему вручает, — фотография стадиона тысяч этак на сто мест, и все трибуны, все сиденья заняты — публика подрисована, как бы в предвосхищении событий. «Всемирный конгресс Свидетелей Иеговы», — читает Фиат. — Подумайте об этой возможности, — советует дама с красными бусами. — Все было предсказано. Придете — тогда вы точно будете среди тех, кто спасется. — На обороте листовки картинка: вереница взявшихся за руки людей с вершины холма восходит на сумрачные небеса.

— Нет-нет, спасибо. Я совсем не хочу пережить Конец света, нет! Я хочу, чтобы он скорей наступил, мне бы сразу стало гораздо легче. — Фиат возвращает даме листок, но она не берет, и тот, порхая, улетает вдоль галереи торгового центра. Если верить фотографии, пережить Конец света рассчитывает столько людей, сколько болельщиков у какого-нибудь знаменитого футбольного клуба, — от этой мысли Фиату становится не по себе.

Он быстро выходит на улицу, главную улицу города. Вечер еще ранний, а он мог бы всю ночь до рассвета идти вот так, куда глаза глядят, да, это самое лучшее — идти и идти. В его поле зрения вдруг попадают весла. Девушка с двумя веслами, упакованными в полиэтилен, стоит посреди улицы, собственно, у него на дороге. Обойдем ее. Вечно кто-нибудь стоит у него на дороге. В толпе он потерял ощущение присутствия других людей.