– Да. – Кэт приподнялась навстречу ему. – Да, я…

Мерцающая волна страсти подхватила и закружила влюбленных, и наконец они полностью растворились друг в друге. Кэт и Трэвис оказались в сияющем мире, где не существовало ничего, кроме наслаждения. Они дарили друг другу это наслаждение, принимали и изучали его, пока у них оставались силы. А потом они могли только дышать, да и то с трудом.

В течение следующих трех недель Трэвис больше не вспоминал ни об Австралии, ни о других экзотических и далеких местах. И все же Кэт опасалась, что он вот-вот поднимет парус и покинет ее. От страха потерять Трэвиса Кэт казалось, будто земля медленно уходит у нее из-под ног, и она боялась снова ощутить в душе зияющую пустоту.

– Неужели тебе все еще мало фотографий – и моих и моего компьютера? – Трэвис настороженно взглянул на Кэт. – Почему бы нам не отдохнуть на пляже?

Хотя обычно они проводили ночи в его огромной, кровати, где их обдувал влажный ветерок кондиционера, сегодня утром Кэт походила на тень. Роскошные каштановые волосы подчеркивали ее бледность.

Трэвис заставлял Кэт есть в определенное время, однако она все равно похудела на несколько фунтов. Это насторожило Трэвиса: он понял, что Кэт на пределе своих физических возможностей.

Тревога не покидала его. Он надеялся сделать жизнь Кэт проще и легче, но вместо этого еще более усложнил ее. Теперь ей приходилось выкраивать время для еды, сна, развлечений, любви и работы.

Кэт следовало спать гораздо больше, чем Трэвису. Однако когда он просыпался, желая, как обычно, поплавать на рассвете, ее уже не было рядом. Трэвис смотрел в окно и видел в предрассветной темноте, что в окнах соседнего дома горит свет. Вернувшись после купания и приготовив завтрак, он шел к Кэт и отрывал ее от стола с подсветкой, от печатания писем с напоминаниями о долгах или от ее архивов. Обычно он готовил обильный завтрак и строго следил за тем, чтобы Кэт хорошо ела – убеждал, упрашивал и даже кормил ее с ложечки.

Трэвис едва удерживался от того, чтобы предложить ей денег, но все же не делал этого. Украдкой он ходил в супермаркет и забивал холодильник и шкафы Кэт продуктами, пока она фотографировала знаменитых промышленников и детские улыбки для мамочек… Только это Трэвис и придумал, чтобы как-то помочь ей. Хотя Кэт ничего не говорила о делах, он не сомневался, что чек на крупную сумму от “Энергетикс” еще не пришел, а это означало, что ей приходилось искать другие источники дохода.

Работа и только работа. Небольшие приработки позволяли только продержаться на плаву до тех пор, пока ей снова не улыбнется удача.

Кэт так ни разу и не попросила Трэвиса помочь ей оплатить счета. Конечно, закончив работу над его книгой, она получит приличную сумму, но Кэт уделяла книге слишком много времени, отрывая его от сна и отдыха.

– Кэт? – Трэвис провел ладонью по ее щеке. – Очнись.

Она вздрогнула и, стараясь отделаться от дурных предчувствий, улыбнулась. Какое счастье, что сейчас Трэвис рядом с ней и до него можно дотронуться! Так зачем же думать о том, что он уедет, а у нее останется только непосильная работа?

– Я задумалась о фотографиях, – сказала Кэт. – У тебя есть какие-нибудь чертежи, которые можно опубликовать? Что-нибудь уже запатентованное?

– Я храню свои старые чертежи на жестком диске. – Трэвис указал на ящик с дисками, стоявший возле компьютера. – Что тебе нужно?

– Мне нужны чертежи на бумаге, ведь байты на диске не сфотографируешь.

Трэвис улыбнулся.

– У меня есть принтер.

– И он печатает чертежи?

Трэвис кивнул.

– Хорошо, – сказала Кэт. – Найди мне простой, изящный и загадочный чертеж, доступный простому смертному.

– Клянусь Богом, Кохран, тебе трудно угодить!

– Ты снова разговаривал с Харрингтоном.

– Он суетится, как наседка.

– Почему?

– Харрингтон никак не может понять, уплыву ли я отсюда прежде, чем будет готова книга, или нет. Но он слишком осторожен, чтобы спросить об этом напрямик.

– Харрингтон не будет собой, если утратит осторожность.

– Тебе неинтересно, что я ему сказал?

Кэт не хотелось знать, когда ей суждено потерять любимого, поэтому она, сделав вид, будто что-то ищет в сумке, беззаботно отозвалась:

– Интересно. Что же ты сказал Харрингтону?

– Я сказал, что никуда не поеду, пока не смогу уговорить упрямую рыжеволосую колдунью уплыть мной на край земли.

Кэт затрепетала.

“Только бы это оказалось правдой. Только Трэвис подождал меня до января”.

– Ладно, моряк, – быстро проговорила она, – тогда тебе придется еще долго стоять в порту.

Кэт искала способ протянуть работу над книгой по крайней мере до января, но не говорила об этом. Она решила просто брать день за днем, ночь ночью.

– Теперь у тебя появится возможность по-настоящему поработать над книгой, – заметил Трэвис.

– Поработать?

– Да. Собирай свое оборудование. Мы поставим парус, и ты будешь фотографировать для книги, пока твой фотоаппарат не сломается.

От предвкушения отправиться в плавание у Кэт подкосились ноги.

– К сожалению, есть одна небольшая проблема.

– Только одна? Собирайся и считай, что твоя проблема решена.

– Но ты же не знаешь, в чем она состоит.

– Верь своему пирату.

– Даже пират не может проявить пленку в море.

– Проявишь пленки, когда пристанем к берегу.

– К сожалению, это тоже не выход, потому что очень опасно связываться с иностранными специалистами. Я рискую потерять большую часть снимков.

– Ну хорошо. Мы перешлем пленки сюда почтой.

– Почта ползет со скоростью улитки, и я не буду знать, какие пленки дошли, какие пропали, а мне нужно иметь под рукой все относящееся к книге.

Трэвис едва сдержал злость и волнение.

– А что скажешь насчет цифрового фотоаппарата? Ты сможешь предварительно просмотреть каждый снимок, записать фотографии на компьютер, запустить одну из моих программ и делать с картинками все что захочешь. Не нравится контрастность? Измени ее. Не нужны облака? Удали их. Не понравился фокус? Установи нужный. Замечательно, добро пожаловать в чудесный мир фотографии двадцать первого века.

– Когда мне повезет, я с удовольствием приобщусь к этому миру. Цифровик стоит в начале списка моих первоочередных покупок.

– А если я куплю цифровой фотоаппарат?

Во внезапно наступившей тишине отчетливо слышался шум прибоя. На какое-то время померк свет, но потом небо снова прояснилось. Штормы Мексики не оставляли в покое Южную Калифорнию вот уже несколько недель.