В Благовещенске меня ожидали другие впечатления, разные. Но о них, о контрасте перелёта из Благовещенска в Кишинёв и о переезде из Кишинёва в Одессу через кромешный туман с нулевой видимостью – завтра.

Сейчас поеду в аэропорт встречать студентку, прибывшую из столицы в семейное гнездо, в провинцию и тишину со вкусной едой, семейными скучными разговорами и, возможно, кажущимися ей мелкими радостями и заботами. Вот приедет она, и, надеюсь, придёт новогоднее умиротворение.

Не верится, что гастролей больше полутора месяцев не будет. Закрываю глаза и – словно после того, как насмотришься на сварку или яркие огни, – всполохи за закрытыми веками. Всполохи да шум в ушах.

С Благовещенском связаны яркие, но разные впечатления. Там я был неделю назад. Прибыл ранним утром в субботу, подлетал на рассвете, но из-за ужасного недосыпа рассматривать Благовещенск с воздуха не смог, не получилось: задремал перед посадкой. Проснулся, уже когда самолёт остановился и двигатели его затихали. Меня быстренько отвезли в гостиницу, где я, плохо что-либо соображая, упал спать. Уснул в тот момент, когда голова падала на подушку, проснулся, когда было ещё светло и до спектакля оставалось несколько часов. Подошёл к окну, отдёрнул шторы и изумился…

Я знаю, что в Благовещенске проживает немногим более 220 тысяч человек. То есть город небольшой, хоть и административный центр большого региона. Но 220 тысяч – это немного. В России полно райцентров, которые намного больше. А тут я отдёрнул шторы и увидел огромный город, с высотными зданиями, здоровенной дымящей трубой, которая выпускала в морозный воздух целые облака. Я видел город, который явно был существенно, многократно больше, чем требуется для двухсот двадцати тысяч человек. Я ничего не мог понять, особенно спросонья. Я тогда не знал, что вижу в основном не Благовещенск, а Китай и китайский город Хэйхэ, который отделяет от Благовещенска и России река Амур, то есть всего восемьсот метров. Из гостиничного окна Амур был практически не виден, к тому же он сейчас подо льдом. Мне показалось, что я смотрю из низкорослой и захудалой части города на новый, быстро растущий и амбициозный район.

Близость Китая, а точнее, то, что я нахожусь к Китаю вплотную, обнаружилось и в гостиничном номере. Всё в номере было китайским, даже таблички, сообщающие о том, что в номере курить нельзя, и о том, что в душе надо подложить резиновый коврик, которого, кстати, не оказалось, написаны сначала крупно по-китайски, а потом мелко – по-русски. В мини-баре оказались китайские соки и пиво. И телевизор был китайский. Название не помню, но надпись была очень похожа на Nokia. А также все новогодние украшения были настолько яркими и золотыми, что не осталось никаких сомнений в том, что они сделаны за рекой. Кстати, очень скоро за окном стемнело, и высокие дома в городе Хэйхэ зажглись яркими огнями щедрой подсветки. Но о том, что это не новый район Благовещенска, я ещё не знал. Об этом мне вскоре сообщит водитель, который отвезёт меня к месту проведения спектакля.

В Благовещенске удобный большой концертно-театрально-развлекательный зал. Не помню точно, как называется, но в этом зале всем удобно: и исполнителям, и зрителям. Зал большой, город небольшой, но свободных мест практически не было. Я был очень доволен последним в этом году исполнением «Собаки». Чувствовал себя прекрасно: отдохнувшим и собранным. Чувствовал азарт… А города ещё совсем не чувствовал. К моменту выхода на сцену я ни с кем, кроме водителя, не был знаком. В зале же увидел приятных, нарядных и в основном молодых людей, которые пришли в хорошем настроении, с намерением получить радость и, судя по всему, пришли на долгожданную встречу с этим спектаклем. Спектакль прошёл блестяще! Думаю, во многом благодаря этому настрою публики и долгожданности происходящего. В какие-то моменты спектакль напоминал рок-концерт. По окончании меня буквально завалили цветами… Таких изощрённых и сложносочинённых букетов я не ожидал получить на китайской границе. А таких могучих лилий просто не припомню в других городах. Может быть, не обошлось без китайской гидропоники, но лилии меня потрясли. Когда отъезжал от театра, я, наверное, напоминал Юрия Деточкина после премьеры «Гамлета» (если кто-то вдруг не знает, о ком и о чём речь, пересмотрите «Берегись автомобиля»).

Спектакль в Благовещенске был заявлен на 20.00, начался минут в пятнадцать девятого, закончился в начале одиннадцатого. Была суббота 21 декабря, энергетики России второй день праздновали свой праздник, а я просто хотел поесть. Я очень хотел поесть вкусной китайской еды прямо на границе с Китаем, можно сказать, на берегу Китая. Разумеется, я рассчитывал на хорошую, настоящую, сделанную китайскими руками еду, которую люблю. В Китае я никогда не был, и мне по-прежнему кажется, что в Китае китайская еда должна быть более китайской, чем где-либо в мире. Вот я и предвкушал…

Надежды мои были напрасны!

Коллеги мне рассказывали, что в Благовещенске можно вкусно поесть китайской еды. Мол, будет по-китайски китчёво и безобразно в смысле интерьера и обстановки, но вкусно. Вот этого я и ждал, отъезжая после спектакля, обнимая букет лилий и вдыхая его аромат. Но мы не взяли в расчёт, что это конец декабря, суббота и День энергетика. К тому же небольшой город, а время стремительно двигалось к 23.00. Мы не смогли найти места, где можно было бы поесть. Во всех главных ресторанах типа «Восток» или «Пекинская утка» – а это большие заведения в несколько этажей – происходило праздничное буйство. Суббота. День энергетика. Конец декабря. Небольшой город. Повсеместно либо праздничные корпоративы энергичных энергетиков, либо свадьбы, либо новогодние корпоративы кого попало, либо энергетики женились. Везде гремела музыка, везде были отчаянные пляски под песни всех мобилизованных на этот день сил местного шоу-бизнеса. А китайские заведения устроены так, чтобы именно такие мероприятия проходили максимально эффективно. Мы метались по городу, точнее, по одной его улице, где расположены основные заведения. И вскоре поняли, что поесть китайской еды не удастся точно, а какой-либо другой вряд ли. В одиннадцать часов должны были уйти и закрыть свои кухни местные повара. И тогда можно было купить чего-нибудь в магазине, например китайской лапши, залить её кипятком и съесть в гостиничном номере. Но этого категорически не хотелось, а также не хотелось напиться на голодный желудок. Без двенадцати одиннадцать местные люди всё-таки затащили нас в какой-то, тоже многослойный, китайский ресторан, где на первом этаже шли плотные и очень нарядные танцы с голыми плечами и блестящими пиджаками… Там было не продохнуть от духоты, пота и страшно громкого местного исполнения всенародного репертуара. Нас искренне заботливо провели по каким-то лестницам в отдельный зал с жуткими обоями, овальным столом, дерматиновым диваном и дерматиновыми стульями, к которым сам дерматин был прибит обойными гвоздями. На ужасных обоях висели яркие пейзажи с водопадами. Ещё в помещении был вентилятор. Нам быстро дали понять, что у нас на заказ есть только полминуты. Нам говорили китайские слова, уточняя: свинина, говядина или курица? А мы просто кивали или мотали головой. Потом нам сообщили, что мы заказали слишком много, но времени на раздумья у нас больше не было, и мы рассудили, что много – не мало. (Мы – это директор моего Забайкальского тура и я. Он в Благовещенске бывал, но в такой сложный день попал впервые.) Минут через пять-семь овальный стол, рассчитанный минимум на шесть человек, был полностью заставлен тарелками с разнообразной едой. Еда была ужасная! Об этой еде я пожалею уже через каких-то пять часов, в самолёте. Всё это очень отдалённо напоминало китайскую еду, какую мне доводилось есть в разных странах или в России в китайских ресторанах. В частности, свинина кисло-сладкая с овощами была не чем иным, как мелко порезанной плохонькой ветчиной, купленной на самом дешёвом оптовом рынке. Её просто порезали и разогрели. Я в тот момент тешил себя только тем, что, возможно, там, на другом берегу, именно так и едят, а может быть, для них это даже роскошная еда. Это я так пытался сам себя успокоить, потому что с другого берега Амура исходил яркий разнообразный свет высотных новых домов и блистала иллюминация. На нашем же берегу буйствовали корпоративы, допивали последнее и дотанцовывали свадьбы, довыкрикивали последние на эту ночь поздравления пьяненькие деды морозы, стояли, покачиваясь у входов в разнообразные заведения, однообразно одетые пьяненькие мужички, курили, выпуская в морозный воздух целые облака дыма, и замедленно моргали хмельными глазами.