Я потрясенно его слушала, хотя вряд ли могла ожидать иного.

— Да, — сказала тихо. — Спасибо. Я в долгу перед вами за вашу заботу.

— О, вовсе не забота привела меня сюда, — ответил он с неожиданным весельем в голосе.

Встав, он подошел туда, где оставил свой плащ, и достал плоскую шкатулку, обшитую лазурным бархатом. Протянул ее мне, и улыбка его стала шире, подчеркнув морщинки в уголках глаз.

— Подарок на день рождения, — сказал он. — От моего внука, его высочества принца Арагонского.

Внутри шкатулки на подкладке из белоснежного атласа лежало самое великолепное рубиновое ожерелье из всех, что я когда-либо видела. Ограненные кроваво-красные камни светились, словно в глубине их сияли крохотные солнца, а с соединявших их золотых звеньев свисали большие розово-серые жемчужины.

— Это бесподобно, — восхищенно проговорила я.

— И как раз к месту, — вставила Инес. — Как оказалось, у ее высочества закончились драгоценности, а эти как раз подойдут для свадьбы.

Увидев, как исчезает улыбка с лица адмирала, я закрыла шкатулку:

— Я предпочла бы лично поблагодарить принца Фернандо за его подарок, но, судя по выражению вашего лица, подобная возможность представится не столь скоро, как я надеялась.

Он беспокойно вздохнул:

— Возникли сложности. Французы захватили город Жирону. В силу своего положения наследника Фернандо должен возглавить оборону. — Он достал из-под камзола запечатанный конверт. — Принц просил передать это вам.

Я взяла письмо, не веря ушам. Сложности? Я понимала, что Арагон в осаде, но что мне теперь делать? Как выживать? Наверняка Фернандо сознавал, что я не смогу держаться бесконечно, и даже сейчас Энрике и Вильена выступают против меня — против нас.

— Вам, конечно, хотелось бы прочесть письмо наедине, — сказал адмирал и поклонился. — С вашего позволения, нанесу визит вежливости Каррильо. Может, позже поужинаем вместе?

Я кивнула, скрывая тревогу:

— Да, конечно. Для меня это большая честь.

— И для меня, — со всей галантностью ответил он. — Ваше высочество, вы не должны терять веры. Мой внук найдет к вам дорогу, даже если для этого ему придется зарубить всех солдат французской армии.

Инес вышла вместе с ним. Оставшись одна, я сломала печать на письме, и передо мной возникли написанные четким почерком строки. Чернильные пятна выдавали волнение и плохо заточенное перо.

Моя дорогая Изабелла, прибыли ваши посланники, и теперь я знаю: то, о чем я столь долго мечтал, но на что даже не надеялся, стало реальностью. Мы будем мужем и женой. Не могу описать словами радость и нетерпение, с которыми ожидаю нашей встречи. Но как уже наверняка рассказал вам мой дед, Арагон стоит перед очередными испытаниями, и я не смею его оставить. Мой отец все так же отважен даже в свои годы и отправил бы меня к вам, невзирая ни на что, но какой же я мужчина, каким же мужем для вас я стану, если брошу королевство, потворствуя своим желаниям? Я знаю, вы никогда бы так не поступили, и потому никогда не поступлю так и я. Бог на нашей стороне; на этот раз я должен победить Луи и его французских пауков, а затем мчаться туда, где сейчас вы. Пока же знайте: вы ежедневно и ежечасно в моем сердце.

Будьте смелой, Изабелла. Ждите меня.

Подпись отсутствовала — в ней не было необходимости. Я дала волю слезам, они текли по моему лицу, смывая разочарование, страх, тревогу и разъедающие душу сомнения.

Я знала, что буду ждать. Я буду ждать, даже если мне самой придется возглавить армию. Мы с Фернандо предназначены друг для друга, и мы найдем путь к тому, чтобы оказаться вместе, что бы ни случилось.

А когда соединим наши сердца, ничто не разлучит нас, кроме смерти.

Восемнадцатый день рождения я отпраздновала без фанфар. Новости из Арагона угнетали меня, и почти каждый день до меня доходили слухи о новых угрозах в мой адрес. Ничего определенного не было известно до сих пор, но мы знали, что дела у Энрике на юге идут не лучшим образом и в данный момент он не способен ни на что, кроме угроз. Его солдаты в Кастилии не выражали никакого желания идти в Вальядолид, чтобы вступить в бой с войсками адмирала. Но я не сомневалась, что, как только ситуация в Андалусии разрешится, Вильена с его волками продолжат охоту за мной.

В конце сентября, после жаркого лета, иссушившего притоки Писуэрги и спалившего урожай на полях, я получила известие, что моя мать слегла с лихорадкой. Я не видела ее больше года и потому решила отправиться в Аревало. Каррильо возражал, твердил, что покидать Вальядолид небезопасно, поскольку ни он, ни адмирал не могут поручиться за мое благополучие, если я отправлюсь «шляться по Кастилии», но пять месяцев почти ежедневного общения с архиепископом истощили мое терпение. Возразив, что вовсе не собираюсь устраивать поездку по королевству, я начала готовиться к путешествию.

Но когда я уже намеревалась отправиться в путь, прибыла долгожданная королевская делегация. К тому времени известие о моей помолвке с Фернандо уже успело широко разлететься; по сути, первое, что я сделала, — разослала об этом циркуляры по всем крупным городам, демонстрируя тем самым, что не совершила ничего дурного и что мне нечего скрывать. Теперь же у меня не оставалось иного выбора, кроме как последовать своим же заявлениям и согласиться принять людей Энрике.

Я надела платье из серого бархата и арагонские рубины, сам вес которых придавал мне уверенности. Рядом со мной стояли Каррильо и адмирал. Я стиснула зубы, неожиданно увидев Вильену; тайком бросила взгляд на Каррильо и поняла, что он тоже не знал о присутствии в делегации маркиза. Лицо его столь помрачнело, что мне показалось, будто сейчас он набросится на Вильену и придушит его голыми руками на месте.

— Сеньор маркиз, — громко и отчетливо сказала я, опережая Каррильо, — искренне надеюсь, что вы прибыли для того, чтобы просить нашего прощения. В противном случае позвольте предупредить, что мы не потерпим слов, каковые вы использовали против нас в прошлом.

Я наслаждалась внезапной бледностью, залившей его лицо. Я специально именовала себя по-королевски — во множественном числе, чего он не ожидал. Bien.[26]Мне хотелось, чтобы он видел во мне будущую правительницу, а не беспомощную инфанту, над которой он столь часто издевался.

Насмешливо улыбнувшись, он выхватил из руки слуги впечатляющего вида документ с многочисленными печатями.

— Помилование для вашего высочества, — объявил он. — Ввиду непредвиденных осложнений на юге его величество не может присутствовать здесь лично, но из уважения к вашей общей крови он дарует вам полное прощение за ваши мятежные поступки, если вы, в свою очередь, откажетесь от незаконной и несанкционированной помолвки с Фернандо Арагонским.

— Презренный пес! — бросил Каррильо. — Да ты даже ее сапоги лизать недостоин…