пиццу, чипсов прихватил, захотелось расслабиться, боевик посмотреть на большой плазме, устроив перезагрузку. Давненько ничего не смотрел. До полуночи пересматривал любимые фильмы, пока не отключился.

Этой ночью мне снилась Надя. Такая нежная, искренняя, улыбчивая. Простая девушка, к которой с необъяснимой силой тянуло. Её сладкий смех звучал как эхо из колокольчиков, где-то в отдалении, а от красивой улыбки по коже лавиной сыпались мурашки.

Она сидела на моих бедрах в красивом, кружевном белье. Загадочно улыбалась. Её глаза сияли, словно драгоценные камни. Девушка наклонилась ко мне и горячо поцеловала…

Я вздрогнул, когда вдруг понял, что во сне мы находились с ней отеле, в которой я уже бывал, в реальной жизни. Вот только не смог вспомнить, какой именно это был отель.

Открыл глаза, сев на кровати. На часах пять утра. Посмотрел рядом с собой — пустота. Холодная, пустая постель. В доме мертвая тишина. Где, в конце концов, моя жена?

Мне захотелось женской ласки… Объятий, поцелуев, напряжение скинуть, подарить друг другу приятные ощущения.

Но я один. Давно уже один засыпаю и просыпаюсь, как какой-то холостяк.

Ирина опять не пойми где шляется. Сегодня даже СМС-ки не прислала. С утра на связь не выходит. Терпению приходит конец. Хочется начать жить с чистого листа. Что-то тревожно внутри, что-то без конца мне на мозги давит, мол я делаю что-то не так, не в своей тарелке барахтаюсь, надо это менять.

Устал я уже. Нормальной жизни хочется. Нагулялся! И я хочу, чтобы в этой жизни всё было гладко и счастливо. Я опять думаю о Наде… и уже рисую её в своих мыслях в белом платье, с ажурной фатой, парящей по дорожке из лепестков роз к алтарю. Возле которого стою я, держа в руках маленькую коробочку из красного бархата.

Ты обезумел, Тимур.

Неужели я влюбился?

Влюбился в другую, свою подчинённую. Влюбился по-настоящему, да так сильно, что думаю о ней больше, чем о бизнесе и она мне стала сниться.

В какой-то момент я не понял, как игра и желание просто развлечься на пару ночей с девчонкой, перетекла в серьёзную зависимость.

День в компании прошёл серо и уныло. Галопом, как обычно. С тонной проблем, которые росли одна за другой, как по закону подлости.

Я несколько раз брал телефон в руки, смотрел на номер Нади, хотел ей написать, да просто так, спросив, как дела, но меня постоянно отвлекали.

Домой вернулся в семь вечера, рухнул на диван, запрокинув назад голову и громко выдохнув. Ну и денёк… Устал.

Сегодня среда… А это значит, завтра четверг. А за четвергом, что? Следует пятница! Наше с Надей первое свидание. Надеюсь, что не последнее.

Долго думал и сделал важный вывод — как быть с официальной женой?

С Ириной однозначно нужно развестись. Только как это помягче сделать, чтобы не нарушить связь с Каримом и не задеть его гордость, чтобы друзьями остаться. Надо подумать.

Купить ему сигар дорогих, что-то выпить высококлассное, пригласить в клуб поиграть в покер. Расслабить, а потом поговорить по-человечески. А что еще остаётся? Объясню ситуацию. Видно же, что и у Ирины ко мне чувства остыли. Зачем друг друга мучить?

Надо с отцом посоветоваться. Поставлю его перед фактом. Поговорю. Расскажу, что между нами происходит. Думаю, всё же поймет.

Взял телефон отправил ему сообщение: «Сможешь приехать? Поговорим».

Ответа нет. Зато поступил входящий вызов.

Подхватываю телефон со столика, вижу номер Нади. Неожиданно! Тем временем, по пищеводу какой-то неприятный холод ползёт.

— Надя!

— Дядя Тимур, это вы!? — слышу тонкий детский лепет, взволнованный и напуганный. Внутри всё застывает.

— Артём? Егор? — на ноги вскакиваю.

— Это Егор… Мамочке плохо очень.

— Что случилось?!

— Она вся горит. Не может с постели встать…

— У мамы температура, а мы дома одни! Не знаем, что делать, — в трубке раздается такой же взволнованный голос второго мальчика. — Тётя Алла повезла Таню в клинику, мама с нами осталась, потому что утром плохо себя чувствовала. А сейчас лежит, тяжело дышит и её трясёт под одеялом.

От нахлынувшего на меня напряжения, с силой сжимаю мобильный в кулак.

— Егор взял телефон и увидел, что мама вам в последний раз звонила. И нажал на кнопку.

— Понял. Я сейчас буду, хорошо? Дверь никому не открывайте, телефон держите возле себя. Хотя нет! Не бросайте трубку ни в коем случае, держите меня в курсе всего, что происходит. Не молчите, хорошо?

— Хорошо.

Уже возле двери, быстро надеваю обувь, хватаю с комода ключи от машины, выскакиваю на парковку.

Гоню как проклятый, пару раз проскакиваю на красный. Всего колотит от запредельного волнения. Это всего лишь ОРВИ, но я не могу себя успокоить, пока не увижу её лично, чтобы убедиться, что с Надей всё в порядке.

— Как мама?

— Лежит. Без изменений, — всхлипывает один.

— Совсем немного осталось, потерпите.

Паркуюсь во дворе, мчусь в подъезд. Я пробежал целый марафон, сердце гоняет кровь по венам как ненормальное.

— Открывайте дверь, я приехал, — с одышкой.

Щелкает замок, меня встречают две бледные, испуганные мордашки.

— В какой она комнате? — скидываю ботинки, пальто.

— В спальне.

Иду туда, но вижу, что дверь спальни открывается, в проёме появляется Надя, кутаясь в розовый махровый халат. Выглядит не очень. Бледная, будто похудевшая, с пустыми глазами. Трясется от озноба. Проклятье!

— Тимур? Что ты… — пошатнулась. Зажмурила глаза.

Она пытается схватиться за стену, но я понимаю, что Надя сейчас потеряет сознание.

Чудом успеваю её поймать и прижать к себе. Трогаю лоб, в уме матерюсь! Такая горячая…

Легонько встряхиваю девушку, но в тоже время второй рукой прижимаю крепко к своему телу, потому что она очень слаба.

Понимаю, что Надя лишилась чувств.

Быстро хватаюсь за телефон и вызываю скорую.

Глава 28

Тимур

— Мамочка! Что с нашей мамой? — мальчики всхлипывают, когда я поднимаю Надю на руки и несу в комнату. Нужно найти аптечку, там нашатырь! Надеюсь, он у неё есть.

Осторожно положив девушку на кровать, обращаюсь к братьям:

— Где у вас лекарства?

Стараюсь держать себя в руках, но как это сложно. Рядом дети, я должен их успокоить, быть примером силы духа, действовать сдержанно.

Егор показывает. Нахожу нужный бутылёк и пытаюсь привести Надю в чувства. Она дышит, но так рвано, что я не нахожу себе места, продолжает гореть.

Пока едет скорая, обтираю её холодным полотенцем, пытаюсь заставить держаться в сознании. Она что-то бессвязное бормочет, но даже веки тяжело держать открытыми. Мне кажется, у неё температура под сорок… Градусник страшно брать в