— То есть ушел немного раньше десяти, а появился… минут десять пробыл, правильно?

— Поболе. Четверть часика или минут двадцать.

— То есть появился около половины десятого, — подсчитал насторожившийся Алферов. Юрский уединился в кабинете в девять двадцать, а ходьбы сюда десять минут. — А чем же он дурной, этот посетитель?

— Увечный, зато бородатый! — с торжеством поведала Наталья Устиновна. — Разве не дурной?

— Увечный?

— Горбатый. По походке вроде молодой, справный, а сам с горбом.

— Замечательная у вас память! — восхитился майор. — Опишите все, пожалуйста, как можно подробнее. Как одет, откуда появился.

— Появился из арки. Рядом с нашим подъездом как раз арка в доме, видели небось? Через нее быстрее, чем в обход, мы все так ходим. Вот оттуда и сиганул, да быстро так! Видать, замерз сильно. Точно замерз, он еще и в плащик кутался. Плащик такой обыкновенный, как многие носят. Днем-то солнышко припекает, а в восемь взаправду мерзнешь. Я тоже в двух кофтах сижу, обе шерстяные.

— Какого цвета плащ?

— Да такой коричневатый. Еще воротник поднятый, для тепла. Лицо плохо видно, да я на лицо почти и не смотрела.

— Что ж вы так, Наталья Устиновна? — мягко пожурил Алферов.

— Да, — покаянно кивнула старушка, — недоглядела. Понимаете, лицо как лицо, а тут — горб. Я все на горб смотрела. Когда еще повезет горбуна-то встретить? А лицо… чего лицо? Бородатое.

— А борода накладная! — выпалила Марина. — Александр Владимирович, это Юрский, Юрский!

Молчала-молчала, да и выдала… Но ругать ее не хватило духу. Она сама перепугалась неожиданно вырвавшимся словам и смолкла, с явным раскаяньем опустив голову.

— Юрский? — повторила Наталья Устиновна. — Ты, девонька, чего-то путаешь. У него горба нет. Росточку-то он невеликого, но ходит, как положено солидному человеку. Словно аршин проглотил, вот как ходит. Я по телевизору видела.

— Наталья Устиновна, — рискнул майор, раз уж подозрения были высказаны, — а вот если предположить, что горб и борода накладные… без них вы этого человека узнали бы?

— Смеетесь? — обиделась старушка. — Он был бородатый горбун. Без бороды и горба как бородатого горбуна узнаешь?

Гости вынуждены были согласиться с несокрушимой логикой данного утверждения, хозяйка простила их и обещала, если что вспомнит, обязательно позвонить. Однако Алферов сомневался, что это случится. Чтобы вспомнить, нужно сперва забыть, а забывчивостью Наталья Устиновна не страдала.

— Это Юрский! — с энтузиазмом воскликнула Марина, едва покинув квартиру. — Александр Владимирович, ну, что за бородатый горбун? Смешно даже! Это камуфляж.

— Вы всерьез верите, — осведомился майор, — что горбуны никогда не отращивают бород?

Вместо того, чтобы возмутиться — а именно такой реакции ему хотелось, — собеседница вдруг спросила:

— Александр Владимирович, вам что, доставляет удовольствие меня дразнить?

— Огромное, — честно признался он и тут же прикусил язык. Это ж надо ляпнуть! Вот теперь и получит по заслугам…

— Ну, тогда ладно, — согласилась Марина. — А то я удивлялась, зачем вы это делаете.

— Я почти все делаю для удовольствия, — успокоившись, сообщил Алферов. — За исключением, конечно, ранних вставаний и мытья посуды. Хорошо, вернемся к нашему горбуну. Я могу послать ребят обойти все квартиры и выяснить, куда он шел. Предположим, никто о нем слыхом не слыхивал. Что тогда?

— Тогда будет очевидно, что это Юрский, — настороженно произнесла Марина, чувствуя подвох. — Разве нет? Славик видел, как он подлил Игорю яд, но не стал выдавать любимого начальника, а предпочел сперва обсудить с ним ситуацию. Решил, вдруг это было не покушение, а случайность? Короче, Славик позвал его к себе. Юрский в камуфляже — он же известная личность, его могли бы узнать, — пришел к Славику домой. Перед дверью квартиры, конечно, бороду и горб он снял. Попросил кофе и подлил туда болиголов. Или у него алиби? Вы ведь наверняка были в его офисе.

— Был. Подчиненные Юрского терпеть не могут, что, впрочем, неудивительно — он с ними весьма груб. Что интересно, у него были какие-то контакты с Петуховым. Один из программистов видел, как они поздно вечером уединились в кабинете Юрского и оживленно что-то обсуждали. Дней десять назад. Хотя наш правозащитник настойчиво подчеркивал, что совершенно с Петуховым не общался.

— Шикарно! — обрадовалась Марина. — Раз он врал, значит, виноват.

— Да? А завравшаяся Леночка Бальбух? Нет, вранье еще ничего не значит. Припру его к стенке, а он скажет: «Да, вроде снимал я с парня стружку за постоянные опоздания, а потом об этом забыл. У меня столько подчиненных и их так часто приходится распекать!» Хотя хотелось бы мне знать, о чем на самом деле был этот разговор. Леночка говорила, Петухов ей хвастался, что его ожидает блестящая карьера. Я думаю, уж не помог ли он Юрскому выведать нечто секретное, а тот обещал ему за это помощь в карьере.

— Думаете, Славик занимался хакерством? — с ходу сообразила собеседница. — Запросто. Способностей у него тьма, а ответственности ноль — самое то для хакера. Но, связываясь с ним, Юрский здорово рисковал. Рано или поздно Славик бы проговорился — все из той же безответственности. Александр Владимирович! — загорелась она. — Так ведь все сходится! Юрский потому его и убил, что это понимал, а разоблачение подобных вещей поставило бы крест на его карьере.

— А почему же он покушался на Карпова? — парировал Алферов. — Если бы события произошли в обратном порядке, я бы согласился. Юрский прикончил опасного сообщника, а потом покушался на безобидного свидетеля своего преступления. Но все было иначе! Первым был отравлен Карпов, и мы вынуждены с этим считаться. Причем я узнавал — то, что Карпов выжил, случайность. Доза яда была вполне достаточна, однако своевременное вмешательство врачей его спасло.

— А этим вмешательством, — мрачно пробормотала Марина, — мы обязаны Вольской, Павловой и Юрскому. Что снимает подозрения с Юрского и направляет их на Павлову. Мы уже это обсуждали. Именно Юрский сел за стол первым, заняв чужое место, именно из-за него яд достался Игорю. Если преступница Павлова, то она покушалась на Юрского и, увидев свою ошибку, решила Игоря спасти. К тому же она бывала у Славика… Наталья Устиновна ее видела, пусть и не сегодня. А сегодня Павлова взяла пол-отгула и могла проскользнуть в те самые пятнадцать минут, когда собака загнала на дерево кошку. Голова кругом! И все-таки, Александр Владимирович, алиби у Юрского есть?

— Косвенное. Впрочем, честный человек редко запасается железным алиби. Время смерти Петухова — примерно с восьми до одиннадцати тридцати. Часов в семь Юрский неожиданно позвонил шоферу и потребовал отвезти себя на работу. В начале девятого он под присмотром любящей жены сел в машину, чуть раньше девяти был в офисе. Шофер подтверждает.

— Вы сказали — неожиданно позвонил шоферу, — подчеркнула Марина.