тупичку, пол которого был сплошь усыпан чёрными кругляшами. Ещё с полчаса Алексей, сын Всеволодович, совершенно неподобающим особе царской крови образом ползал на карачках, хватая то один шарик, то другой и ожидая какого-то знака. «Родители» всё это время стояли над душой и наперебой сынка поучали. В итоге Алексей не выдержал, заткнул уши, зажмурился и сидел так довольно долго, восстанавливая дыхание. Когда глаза открыл, шарик остался только один, мороки докучные пропали, а дорога назад лежала прямая и гладкая. «Слабоволен, доверчив, мягкосердечен, — прочёл тощий царь. — Неглуп, но применить свой ум ни к чему не умеет, плывёт по течению и устремлений не имеет никаких».

Следующим вызвался Иванушка. Чудищ, вставших на его пути, не испугался, а приласкал. Они ему помогли и камни отвалить, и загадки решить, и ловушки обойти. Через час юный царевич предстал перед Кощеем и передал ему чёрный шарик. «Добр, простоват, наперёд не загадывает, живёт, как Бог пошлёт. Миролюбив и терпелив, но может и жёсткость проявить, если иначе нельзя». Пока что самыми привлекательными зятьями виделись Иван и Олег. Ну и что, что не очень сообразительны, — на то Настасьюшка и умница-разумница, чтобы этот недостаток будущего мужа восполнить. Зато ни Олег, ни Иванушка ни за что её нё обидят, да и в царстве их будут мир и порядок.

Дальше пошёл Никита. Бессмертный весь дрожал от предвкушения: сейчас-то мои шарики всё и покажут! Либо ты, либо Еремей-колдун. Кощей торжествующе посмотрел на жену: сейчас моё волшебство явит вора! Василиса и бровью не повела: она-то уже все узелки распутала и поняла, кто яблоко взял.

У Никиты испытание вышло странным: в пещере стояла сама Премудрая (то есть, конечно, её двойница) с шариком в руке. Она сказала:

— То, что тебе нужно добыть, у меня. Что делать будешь?

Никита сказал:

— Ты либо морок, либо чудище в человеческом обличье. У меня есть несколько путей. Я мог бы вызвать тебя на бой. Я мог бы обхитрить тебя. Либо убедить.

Лже-Василиса склонила голову набок.

— Если честно, хитростей я не люблю, — признался княжич. — Жульничеством попахивают. Вот что я тебе скажу: драться я не хочу, но если не останется выбора, я к этому готов. В своих силах я уверен. Шарик будет мой, но зачем нам кровь? Могу показать для примера, как я боевым искусством владею.

— Не стоит. В твоём мастерстве я не сомневаюсь.

— Хорошо. Значит, ты тоже не хочешь биться? Тогда поговорим.

— Поговорим.

— Будь ты морок или чудище в чужой личине, шарик тебе без надобности, я так думаю. Тебе Кощей приказал устроить испытание, вот ты и выполняешь его волю. Но если ты передашь шарик мне, то освободишься от чужой власти и сможешь жить себе дальше, как душе угодно.

— А вдруг я сама хочу тебя проверить?

— Нет, никак не сама, — покачал головой княжич. — Та, чей образ ты приняла, — вот она хочет душу мою насквозь увидеть. Чтобы понять, достоин ли я руки её дочери.

— Даже если и так, что ты можешь мне предложить? Кроме того, что я могу получить и без твоего участия?

— Здесь ты права. Я небогат, никаких занятностей с собой не захватил, а всё, что есть у меня, сложу не к твоим ногам, а к ногам Настасьи. И меч, и жизнь, и душу. Мне нечего дать тебе, и поэтому я спрошу: чего бы ты хотела и где это добыть?

— А если, чтобы добыть, что я хочу, потребуется год?

— Тогда сначала тебе придётся выполнить свою часть сделки. А за этой диковиной я отправлюсь после испытаний, когда мы с Настасьей обручимся.

Морок выгнул бровь.

— А если ты проиграешь?

— При честном суде не проиграю. А если Кощей решит отдать Настасью жениху, который ему больше приглянулся, но меня не превзошёл, тогда я выкраду её. И мы вместе будем искать то, что ты попросишь в обмен на этот шарик.

— То есть ты всё продумал и на всё готов?

— Да.

— И от Настасьи не отступишься?

— Нет.

Морок неожиданно оказался в шаге от княжича, схватил его за подбородок и заглянул глубоко, до самого дна, в Никитины глаза. Бесконечно длился этот страшный, пронзительный взгляд. Потом была яркая-яркая вспышка и едва слышное шипение:

— Тогда бери-и-и-и…

Княжич проморгался, но загадочного существа рядом уже не было, только дым плыл белёсый и клочковатый. Пальцы юноши крепко стискивали подарок лже-Василисы. Настасьин избранник повернул к выходу, от которого не отошёл и трёх шагов. Когда он разжал кулак, упавший на ладонь Бессмертного шарик был чёрным, как и все предыдущие. «Еремей!» — возликовал царь-колдун. Никитина добыча сказала ему: «Очень умён, смел, решителен. Упрям, своего не упустит и найдёт сотню обходных путей, если прямой закрыт. Честен и благороден».

Кощей передал шарик жене и жадно уставился в ябловизор: в пещеру отправился Еремей. По правде сказать, за его испытанием не отрываясь следили все, кроме Никиты и Настасьи. Вот уж здесь было где показать и силу, и ловкость рук, и лёгкость ног, и хитрость ума, и искусство чародейское. Чудища валили к молодому колдуну целыми стадами, то и дело срабатывали скрытые пружины ловушек, но каждый раз Еремей уходил изящно и красиво, оставляя между собой и верной смертью расстояние ровно в волосок.

У здоровенного змея заветный шарик он вырвал так быстро, что страшилище ещё несколько ударов сердца не могло понять, где же сокровище, которое ему велели беречь. Далее была захватывающая погоня по узким пещерным ходам и отноркам, а потом Еремей показался в проёме, целый и невредимый, весь как с иголочки. Даже не запыхался. Картинно, не глядя, бросил заклятье за спину, когда ораве настигающих чудищ до него оставался последний прыжок. Уродливые твари с размаху впечатались в прозрачную стену, да так и отвалились единым комком. А Еремей невозмутимо прошествовал к Кощею и вручил свой трофей.

Чёрный шарик. «Чёрный, — билось в мозгу у Бессмертного. — Чёрный. Не красный. Чёрный, а должен быть красный. Еремей последний, красным должен был стать у того, кто своровал яблоко. Колдовство не могло подвести, расчёт был верный. Как же так? Может, Еремей чары заметил да и переиначил? Но когда бы он успел, от чудищ убегаючи?» Царь-чародей непонимающе посмотрел на молодого чародея, потом на жену. Та усмехнулась и едва слышно проговорила: «Завтра, как пройдут последнее испытание, узнаешь, кто яблоко взял». Сама встала и обратилась к княжичам-царевичам. Поздравила с успехом, похвалила за смелость и ловкость, уверила: это испытание было как загадка Настасьи, и важно не то, кто быстрей ответит, а