супермаркета! — повышаю я голос, вцепившись пальцами лицо Андрея, потряхивая. — Слышишь? Нужно сейчас! — Хорошо, я сейчас пойду туда, а ты ложись и передохни. Потом обязательно поешь. Когда ты последний раз ела? — спрашивает брат, а я отвожу взгляд, думая совершенно не о сне и еде. Гордеев теперь точно на меня рассердится. Под такой угрозой я и сама ни за что не выйду из дома. — Давай, отправляйся в комнату и выспись, не то приобретёшь нервный срыв, — брат настойчиво заставляет встать, направляя в мою спальню. — Будь осторожен, ладно? — обеспокоенно говорю я, посмотрев на решительность Андрея. — Пожалуйста, обещай мне. — Обещаю, Яся, не волнуйся, — кивает он, умиротворенно улыбнувшись. — Давай, иди, — брат сопровождает до самой кровати. — Сиди дома и держи телефон при себе. Я закрою тебя снаружи… И поешь, обязательно поешь.

Часть 9.1

Андрей пропал на сутки в участке. Мы созваниваемся каждые два часа, и он рассказывает хорошие новости — брат нашел юриста, который поможет грамотно обвинить Господина Гордеева в преследовании. Пока Андрей разбирается с бумагами и собранным материалом, я практически все время провожу в постели.

К вечеру брат пытается выведать у меня рацион, и грубо ругается в телефон, приказывая поднять мою ленивую задницу и поесть, иначе он приедет и начнет кормить меня сам. Наученная печальным опытом, так как он действительно уже кормил меня с ложечки специально противно приготовленной овсянкой с сухофруктами, когда я скинула семь килограмм на диете ради модельной талии. Все-таки встаю и иду на кухню.

В холодильнике еды немного, но я нахожу пару сосисок, кидая их на сковороду, заливая тремя яйцами и режу томаты, выкладывая их на яичницу. Завариваю кофе в турке и сажусь… Кушать. Для завтрака еще рано, а для ужина слишком поздно.

До этого момента есть совершенно не хотелось, но, когда предо мной оказалась еда, я буквально накинулась на тарелку, словно это была моя последняя трапеза в жизни. Набив живот большой для меня порцией, я беру из комнаты свой ноутбук, устраиваюсь поудобнее на кухне.

Рядом свежезаваренный ароматный кофе, и очередная статья, которую я никак не могу дописать, перечитывая разные информационные форумы касательно последних реформ в стране и их влияние на внутреннюю экономику. Тема сложная, поэтому отвлекает от всяких волнений, когда я погружаюсь в чтение, параллельно изучая новые для себя термины.

Мессенджер разрывается от входящих сообщений. Я игнорирую его, замечая контакт, который мне отправляет сообщения в мессенджере. Пытаюсь не обращать внимания, но… Это же просто невозможно терпеть!

С грохотом поставив чашку с еще не остывшим кофе, захожу в мессенджер, несколько удивленно замечая двухминутное видео. Без задней мысли включаю, усмехнувшись тому, что Максим привлекает мое внимание непонятными для меня…

Внутри меня все холодеет. Видео загружается и исчезает черный экран. Мой мир пошатнулся всего за одно мгновенье, когда меня захлестывает осознание того, что он сделал. Я шокировано смотрю на съемку видео, которая была записана в ту злосчастную ночь. Камера направлена на нас. На меня, извивающуюся, и на Максима, который ласкает мое тело своими руками.

Меня передергивает, когда мой собственный крик удовольствия разлетается по всему пространству кухни. Он трахнул меня на камеру своего телефона, а я ничего не помню, но, видимо, в тот момент я мало что понимала…

С выбранного ракурса меня отчетливо видно в приглушенном свете, который переливается на моей обнаженной груди, а тело Гордеева едва попадает в съемку, Максим прячет свое лицо и не намерен показывать его.

В один миг он тянется к телефону, берет его с прикроватной тумбы и наводит на меня сверху, на лицо, на грудь, на дрожащие от удовольствия тело.

— Кто ты? — спрашивает он, полоснув по моему слуху своим перевозбужденным хриплым голосом. — Скажи мне, кто ты? — настаивает Максим, положив свою руку мне на грудь, сжимая.

Именно сейчас, уже в настоящем времени, я будто ощутила, с какой силой он это делает… Больно.

Мерзко.

— Твоя… Я твоя грязная шлюшка, твоя… — задыхаясь, отвечает мой посаженый голос, который я не узнаю. Я будто пьяна, но отчетливо понимаю, перед кем раздвигаю ноги, и желаю этого.

Нет, я не желала. Он меня заставил испытать жажду, и отдаться, как в последний раз.

— Хочешь, чтобы я тебя трахнул, как шлюху? Скажи мне, — спрашивает он с напором, и где-то слышится хлесткий удар, скорее всего, по бедру — там больше всего синюшных следов от его пальцев.

Я вскрикиваю, выгибаюсь всем телом. Глаза лихорадочно блестят, видно, что мне тяжело дышать, и как я верно подхожу к грани запретного удовольствия от грязных игр.

— О да, да… Хочу! Пожалуйста… Трахни меня, как шлюху. Трахни… Трахни меня… — я не выдерживаю напряжения и опускаю руки на крышку ноутбука. Резко встаю со стула и отхожу к окну. По мне бегут леденящие мурашки, дыхание едва пробивается в раскаленные легкие, и у меня кружится голова.

Слезы бесконтрольно снова льются по щекам. Сложно понять, что я должна предпринять в подобном случае, когда едва удается устоять на ногах, хватаясь за подоконник побелевшими руками. Меня снова начинает тошнить, и на этот раз все содержимое полного желудка выплескивается в унитаз, но страх и паника верно остаются при мне.

Не владея собой, добираюсь до бортика ванны, сев на него, умываясь и ополаскивая рот с помощью душа. Умывальник находится на несколько шагов дальше, боюсь если пойду к нему, то не удержу себя на ногах, я их почти не чувствую. Голова начинает гудеть. Я перестаю испытывать абсолютно все, словно меня напичкали пластинкой успокоительного. Пробую прийти в себя, но все тщетно. Мысли начинают путаться, у меня бесконтрольная истерика со слезами, когда я больше не нахожу сил идти, осев на пол.

Как я могла такое сказать на камеру? Как я могла это все говорить этому мерзкому ублюдку, который насиловал меня против воли? Как я могла обзывать себя шлюхой, одновременно с таким наслаждением насаживаться на его член, когда я ненавижу его всем сердцем?

Как он посмел снять такое видео?

Я никогда не чувствовала такой горечи в своей груди. Меня будто переживали и выплюнули под ноги, потоптавшись грязными ботинками по моей гордости и пошли дальше, не оглядываясь на такую никчемную грязь.

Я никогда не испытывала такого липкого обречения, безвыходности, такой сокрушительной паники, и полного одиночества.

***

Прихожу в себя на полу ванной, слыша беспрерывный рингтон своего смартфона, разрывающегося на кухне. Морщусь от головной боли, и поднимаюсь с пола. Понимаю, что уснула на некоторое время