стрельбы. Горлова обернулась на шум, побежала к «Волге», водитель открыл правую переднюю дверь. Место сзади занимал человек, стрелявший в Оксану. Приближаясь к «Волге», Игнат держал его на прицеле. Но бандит, похоже, не собирался стрелять. Или прятался он, был занят раной, которую нанесла ему пуля. А может, он лишился чувств от болевого шока. Или даже жизни.

Оглядываясь, Горлова обежала машину, но Игнат выстрелил снова. И с первой же попытки прострелил заднее колесо. Воздух вышел быстро, машина просела.

Водитель понял, что уйти нереально. Из машины он выходил, поднимая левую руку. А правой вдруг выхватил из кармана пистолет. Но Чабанов опередил и его, и даже Игната. Одна пуля ударила в живот, другая в грудь, с диким стоном бандит завалился на бок. А Горлова продолжала бежать, но уже прочь от машины. Игнат не торопился идти за ней, вдруг в салоне «Волги» есть еще кто-то живой.

Но опасность появилась со стороны города. Не доехав до «Волги» метров двадцать-тридцать, вдруг остановилась красная «девятка». Из автомобиля выскочили трое, двое из них с автоматами.

— За машину! — крикнул Игнат.

Чабанов успел уйти под прикрытие «Волги», а Дмитрюк нет. Автоматная очередь срезала его, и он упал прямо на дорогу. Игнат успевал спрятаться за машиной, но все же он пересилил себя и остался на линии огня. Но только для того, чтобы посмотреть через прицел пистолета в лицо автоматчику и нажать на спусковой крючок.

Пуля попала капитану в плечо, вырвав из руки кусок мяса. Рукав куртки мгновенно окрасился кровью. Но и сам Игнат не промахнулся. Он не видел, как падает один автоматчик, он видел, как на него выходит другой. Поздно стрелять, нужно уходить.

Он нырнул за капот «Волги» и правильно сделал. Пули с грохотом стали бить по стеклам, дырявить металлическую обшивку, но не могли пробить мотор. Игнат на мгновение высунул голову, но даже не успел выстрелить. Один бандит стрелял, другой поднимал с земли автомат.

— Держи слева! — обращаясь к Чабанову, крикнул Игнат. — Я справа!

Они оба не могли поднять головы, но у бандитов вот-вот опустеют магазины, хорошо, если это произойдет одновременно. А если они будут перезаряжать оружие по очереди? Или сделают это уже после того, как поразят цели?..

Бандиты не стояли на месте, они приближались к «Волге», один заходил с правого фланга, другой с левого. Шансы Игната остаться в живых стремительно приближались к нулю. Спасти их с Чабановым могло только чудо. Или бандиты сами не захотят обходить их, или вдруг появится патрульный «уазик» и подожмет с тыла. Но подмога прибыла на голубой «шестерке».

Выходить из машины люди не стали. Автоматы ударили прямо из салона, пули пошли в цель через окна. И один бандит упал, срезанный точным выстрелом, и другой лег с пробитой головой. «Шестерка» тронулась с места и продолжила путь.

Тонированные стекла поднимались медленно, Игнат успел заметить в проезжающей машине лицо Полипа. И тот успел глянуть на него — с каменным выражением лица. Все-таки спросили бандиты Баштана за своего пахана. Очень жестко спросили, а главное, своевременно. Преследовать Игнат их не собирался. Хотя бы потому, что нужно было заняться Дмитрюком, который пытался подняться, но никак не мог.

Сначала Игнат глянул на водителя «Волги», который лежал у своей машины, как оказалось, без признаков жизни. Не выжил и бандит, который стрелял в Оксану. Из двух автоматчиков, подъехавших на «девятке», оба оказались тяжело раненными. Игнат оставил их под присмотром Чабанова, а сам повернулся к Дмитрюку, которого медленно объезжала черная «Волга».

Игнат направил на водителя пистолет, заставив его остановиться. Выражение его лица не сулило ничего хорошего, бедолага в ужасе вывалился из машины и сел, обхватив голову руками. Игнат наорал на него за то, что не догадался остановиться и подобрать с дороги раненого, и заставил сделать это сейчас.

— В больницу старлея вези или сам туда ляжешь! — пригрозил Жуков.

Дмитрюк получил сразу три пули, одну в руку, другую в ногу. Третья прострелила ему левый бок. Игнат не стал с ним прощаться, сказал: «До скорой встречи!»

В Оксану стреляли дважды, и обе пули попали в цель. Стреляли наверняка, но Оксана была еще жива. Не обращая внимания на свое раненое плечо, Игнат поднял ее на руки, усадил в «копейку» к Чабанову. Тот заметил это, кивнул издалека, соглашаясь отдать свою машину и в то же время обещая присмотреть за местом происшествия. Тем более что от автовокзала к ним ехал патрульный «уазик», включилась сирена.

— Куда ты меня? — задыхаясь, спросила Оксана, глядя на Игната глазами, полными слез.

Капитан не спешил уезжать. Он копался в саквояже Оксаны, искал чистое белье, чтобы использовать его как перевязочное средство. Перебинтовывать не будет, просто сунет под кофточку, чтобы хоть как-то остановить кровь.

— Ну не в тюрьму же.

— Лучше в тюрьму…

— Чем куда?

— Страшно умирать.

Он нашел ночную рубашку и майку, а вместе с ней портативную рацию с японскими иероглифами на ней.

— Зачем ты ввязалась в это дело?

— А чтобы не убили тебя!

— Ну да.

Игнат запихал под кофточку девушки и рубашку, и майку, сел за руль, сорвал машину с места.

— Горлова хотела тебя убить. — Оксана говорила с трудом, приходилось напрягать слух, чтобы слышать ее.

— За Каданина?

— Я знаю, она любила его. А он любил меня.

— А я его убил! Ты тоже должна была отомстить мне?

— Если я его любила, то тебя любила гораздо сильней. А тут все закрутилось.

— Каданин убил Ставридиса, я убил Каданина, в Морячок отправилась банда Питона…

— Ну, Питон был, — кивнула Оксана. — Но шестым номером. Это я его главным… придумала…

— Чтобы войти ко мне в доверие? — подхватил Игнат.

— И быть с тобой, — закрывая глаза, едва слышно проговорила Оксана.

— А Лену зачем похитили?

— Горлова сказала… Убить ее. Вместо тебя… А потом Лену отпустили. Я знаю, Горлова назло мне это сделала…

— А Пастухова убили?

— Это я сказала… Что Пастухов продался тебе…

— А он мне продался?

— Так он же хату в Светлом показал. Вы там вчера были.

— Ты это знаешь?

— Ходуля сказал.

— Это он сегодня ночью к тебе подходил? Когда ты в «уазике» меня ждала?

— Он… Сказал, что ты вчера сильно избил Пастухова… — Оксана скривилась, давая понять, что больше не может говорить.

— Сказал, что нужно его убить?

— Нет, не говорил. Я сама подумала, что Ходуля может его убить.

— Чтобы подставить меня?

— Лучше пусть тебя посадят, чем убьют… — Оксана открыла глаза, но тут же закрыла их.

— Это ты так подумала?

— А потом пришла