– Ну и что? Макнаб включил ее в свой список. Она затмила Лорили Касл, а та не вылезала из списка целых три года.

– Что у него за список?

– Тех, с кем можно было бы заняться сексом, если бы представилась возможность. У него случится обморок, когда я ему скажу. Не стану его осуждать. Я пользуюсь ее маской для волос.

– Зачем тебе маска для волос? Хочешь их спрятать – надень шляпу.

– Увлажняющая маска! Волшебная вещь, только натуральные компоненты! И она…

– Пибоди, Матильда интересует нас только потому, что оказалась здесь и, проявив прыть, не позволила неизвестному поразить мишень.

Ева прикинула расстояние от ступенек до залитой вином стены.

– У нее верная рука!

Уперев руки в бока, она прошлась по мастерской. На мониторах красовались изображения, которыми перед происшествием занимался Хастингс. Шторы задвинуты, свет включен.

– За Хастингсом ничего не стоит проследить, чтобы разобраться в его образе жизни, надо только проявить терпение и решительность. Сиди себе на парковке между домами и глазей. Можно побродить по магазинчику внизу и выяснить часы работы продавца. А если набраться храбрости, то даже подняться наверх и, притворившись, что хочешь заказать портрет, собрать всю информацию.

– Сегодня он работал допоздна, – предположила Пибоди. – Два вечера в неделю он трудится в одиночку. Сегодняшний вечер был посвящен обработке изображений. Но последние две недели Матильда проникала через боковую дверь и поднималась наверх. Так происходило два, три, даже четыре раза в неделю – когда как получится. Возможно, она что-то делает наверху, пока он корпит в мастерской. Может, она приносит готовую еду, и они вместе утоляют аппетит.

– Сегодня все так и было, – согласилась Ева. – Она устроила сексуальный ужин для двоих. А тут шум, крик, звук падения – это когда он грохнулся на пол. Она – вниз, с бутылкой в руках. Что же она видит? – Ева присела над пятнышком крови. – Вот здесь он крепко приложился головой. Матильда видит неизвестного. Тот – ее. Оба реагируют: он выпускает электроразряд, она швыряет бутылку, которая разбивается об стену. Остается восхищаться ее реакцией и меткостью. Держу пари, на буром пальтишке остались пятна от «Пино нуар». А неизвестный промазал. Точно он бьет только вблизи. То ли растяпа, то ли сплоховал от паники.

Трус.

Как того требуют правила, Ева пометила маркером пятнышко крови.

– Возьмете образец, – скомандовала она чистильщикам. – Проверим, принадлежит ли кровь потерпевшему. – Ева описала последний круг. – Неизвестный воображал, что без труда разделается с Хастингсом – человеком привычки, одиночкой и человеконенавистником. А тут – Матильда!

Она опять уставилась на залитую вином стену и на чистую стену напротив. Самое место для послания, подумала она. Здесь оно бы и красовалось. Рабочее место для Хастингса гораздо важнее жилища.

«Какая надпись встретила бы меня в этот раз?» – подумала Ева и повернулась к Пибоди.

– Его внешние камеры безопасности – ерунда, большинство неисправны, зато в магазинчике и в офисе они в порядке. Возьми их записи, посмотрим, что там. Пусть полицейские, уже имея рисунки, опросят завтра утром жильцов. Поговори завтра с обоими свидетелями: они будут спокойнее, и со второго захода могут появиться новые подробности.

Ева огляделась. Двое чистильщиков обстоятельно занимались своим делом. Приятная особенность – отсутствие бригады из морга. Можно считать, вечер удался.

– Здесь пока что все, – подытожила она.

В машине Ева проглядела свои заметки, кое-что подчеркнула и обвела.

– Это женщина! – объявила она.

Рорк посмотрел на нее.

– Матильда не сомневается, что это мужчина.

– Она была в десяти футах. Первым делом она увидела Хастингса на полу, что ее больше всего впечатлило. Она видела этого человека – крупного, во всем буром, с коробкой – и здоровенного типа, с которым спит, вспыльчивого, а теперь потерявшего сознание, а то и испустившего дух. То есть – мужчин. Нам не приходит в голову, что женщина может вломиться в чужой дом, тем более – повалить на пол Хастингса. Большинство женщин больше боятся мужчин, чем женщин.

– Думаешь, мужчина тоже не погнался бы за Матильдой?

– Необязательно. Трусость не зависит от пола, а мы имеем дело с трусом. Хастингс был рядом, лицом к лицу, и он увидел женщину. Лица он почти не разглядел, но почувствовал, что перед ним женщина. Кожа – он говорит, что у нее хорошая кожа.

Ева немного помолчала, задумчиво глядя на Рорка.

– У тебя тоже кожа что надо, но тебя не примешь за женщину.

– Благодарю.

– Он может ошибаться: он был взбешен, а от шокера могло помутиться в голове. Но я склонна доверять его инстинкту. Здесь нет сексуальной составляющей. Нет, женщина – в этом есть смысл.

– А, скажем, гомосексуалист с хорошей кожей?

– Черт! Не исключено. – Ева потерла себе висок, смущаясь, что ей самой это не пришло в голову. – Но зачем так стараться скрыть фигуру, а не только лицо? Может, я слишком тороплюсь, но попробую так: исключаем гетеросексуальных мужчин и всех моложе тридцати и старше сорока. Тех, кто не попадает в эти рамки, я передам кому-то еще.

– Ты не полагаешься только на инстинкт Хастингса.

– Нет. Она сильная, способная, хитроумная. Служит в органах правопорядка, во вспомогательных службах, или изучала наши материи, как религию. Живет одна. Выполняет ответственную работу. Делает то, чего от нее ждут, не привлекая внимания. Растворяется в толпе. Не имеет близких друзей, детей, конкретного возлюбленного.

– Она не повторит попытку убить Хастингса, – сказал Рорк. – Пока что.

– Пока что – не повторит. Но она терпелива и умеет ждать. Пережив эту неудачу, залечив этот шрам, она перегруппируется. Сейчас ей придется отложить Хастингса. Но через пару месяцев, а может, месяца через три-четыре, не больше, люди снова заживут спокойно, вернутся к своим привычкам. Вот чего она будет дожидаться.

Рорк остановился перед домом и повернулся к ней.

– Ты врезала Хастингсу в вашу прошлую встречу, потому что он сам на тебя замахнулся. Кому об этом известно?

– Там была натурщица, ассистент, стилист и…

– Кто из тех, кто знает, соответствует твоим новым, суженным параметрам?

– Не могу ответить. Надо будет поднять мой рапорт. Коп, лягнувший гражданского по яйцам, обязан подробно описать инцидент и привести достоверное основание своего поступка. Вдруг кто-то, ставший свидетелем, рассказал об увиденном кому-то еще?

– Ева! Каковы шансы, что кто-то сказал кому-то, связанному с кем-то, кто видел, как Ледо двинул тебя кием, или об этом разглагольствовал?

– Ни малейших шансов. – Она вылезла из машины. – Нет, этот человек имел доступ к моим рапортам. Я ЗНАЮ, что это так.