Казалось, он в точности прочитал ее мысли, разгадал смятение, и ответил уже более твердым голосом:

— Ты должна мне верить. Я воспринимаю мир иначе, чем большинство людей. У меня нет тщетных надежд и иллюзий. За мной идет охота. Ты помогла мне и обрекла себя на гибель. Мнемоники не прощают тех, кто укрывает кибрайкеров…

— Но я не знала, кто ты на самом деле! — Герду уже перестала пугать неожиданная ситуация, напротив, слова кибрайкера вызывали протест. — С каких это пор откликнуться на сигнал бедствия равносильно преступлению?!

— Ставки слишком высоки… — Ответил он. — Ты действительно не знала, во что ввязываешься, помогая мне?

— Повторяю: я откликнулась на сигнал бедствия. Твой модуль падал, что еще мне следовало предпринять? Сидеть и смотреть?

— Ты включила посадочный луч, верно?

— Да. И звено «Х-страйкеров» уничтожило башни диспетчерского контроля, а вместе с ними и единственную на тысячи километров вокруг посадочную площадку!

— Мне жаль… — Голос кибрайкера прозвучал хрипло, надсажено, словно он сорвал его, пытаясь докричаться до невидимого оппонента. — Как тебя зовут?

— Герда…

— А меня Герберт… — Он на секунду умолк, а потом добавил: — Герберт Хайт. Теперь ты знаешь обо мне очень много.

— Можно подумать, что я услышала твое настоящее имя. — Недоверчиво пожала плечами Герда. — Я тоже не вчера родилась.

— Кибрайкеры не люди, да? — Внезапно ощетинился он.

— А что я должна думать? Моя жизнь — вот все что у меня осталось. Остальное уничтожено. По твоей милости, между прочим.

— Не надо так говорить. У любого человека в любой ситуации всегда есть выбор. Знай ты, что на борту падающего модуля находится кибрайкер, то не включила бы аппаратуру посадочного луча?

Герда нахмурилась…

Она не была готова к подобному вопросу. Герберт несколькими фразами внезапно завел ее в мысленный тупик. Если не кривить душой, то, наверное, он прав. Только Герда не привыкла к общению с откровенной прямотой, обычно люди предпочитали завуалировать ситуацию, переталкивать вину, мысленно жалея и оправдывая только себя.

— Да, я поступила, как считала нужным. — С вызовом в голосе ответила она. — На принятие решения оставалось слишком мало времени. Наверное, знание о том, что на борту находиться кибрайкер, ничего бы не изменило.

— Спасибо…

— Издеваешься? — Ее глаза настороженно блеснули.

— Нет. Просто я уже привык, что в жизни каждый сам за себя…

— Ладно… — Она вздохнула. — Случившегося уже не вернешь. Что нам теперь делать? Что за игра идет, объясни? Почему ты использовал слово «ставки»?

Герберт ответил не сразу. Ему было над чем задуматься. Дурнота понемногу отпускала, он остался жив, и это уже стоило всех перенесенных злоключений. Но что станет со мной, скажи я правду? — задал себе Хайт мысленный вопрос. Судя по ощущениям и последним воспоминаниям, они находились сейчас вдали от цивилизации, а сидящая рядом девушка действительно потеряла все, только потому, что попыталась ему помочь. Хватит ли у нее выдержки, самообладания, если рассказать об истинной причине аварийной посадки модуля?

С одной стороны он был и оставался самим собой: человеком без иллюзий, практического склада мышления со своими понятиями добра и зла, выработанными в контексте нелегкого, приобретенного с болью и лишениями опыта, который подсказывал, — тебя никто не поймет, Герберт, единственный на кого можно положиться — ты сам, остальные предадут, рано или поздно… Но с другой стороны, он понимал: что-то, если не надломилось, то, по крайней мере, деформировалось в законченной системе мироощущения, еще во время рокового падения, когда надежда на благополучный исход уже истаяла, а призрак смерти навязчиво маячил перед мысленным взором. Он вспомнил, как падал, без надежды на спасение, горько, запоздало осознавая, что вел себя слишком рискованно, самонадеянно, и поплатился за это… Невозможно забыть, или отбросить в сторону чувство невероятного облегчения, охватившее его в тот миг, когда заработали генераторы посадочного луча, и падающий модуль начал выравниваться, следуя спасительным указаниям системы наземного позиционирования.

Судьбе было угодно, чтобы он выжил, — сидящая рядом, симпатичная, но немного нескладная девушка, в чьих глазах сейчас читались боль и отчаянье, спасла его и во второй раз, придя на помощь, когда врезавшийся в ледник модуль начал медленно тонуть в озере талой воды… Герберт мог восстановить ситуацию буквально по секундам, — его импланты не теряли связи с автоматикой вездехода, контролируя не только энергосистемы машины, но и технические модули памяти, где хранилась подробная информация о событиях последних часов.

Тяжелый выбор для кибрайкера. Он привык не доверять людям, полагаться лишь на себя, жестокость мира он обращал в свою пользу, везде ища и находя личную выгоду, без оглядки на последствия… или напротив, его жестокость возвращалась с торицей, и мир просто платил кибрайкеру его же монетой?

Вот оно — одно из последствий его поступков. — Взгляд Герберта скользнул по бледным чертам лица Герды, читая в них муку и отчаянье. И что теперь? — Издевательски спросил внутренний голос. — Распустишь слюни? Дашь себя прикончить мнемоникам «Нового Света»? Расскажешь правду в порыве благодарности и получишь в ответ заслуженную ненависть?

Хайт впервые с той поры, как вырвался из реабилитационного центра и начал самостоятельную жизнь, не находил однозначного ответа на внутренние вопросы. До сегодняшнего дня мир казался ему простым и понятным. Все ненавидели, боялись таких как он, не понимали и не желали понять, вешали без разбора ярлыки, шли на поводу у фобий, рожденных много лет назад, когда на Окраине орудовали первые кибрайкеры. Если разбираться беспристрастно, то Герда была первой, кто по-настоящему, бескорыстно протянул ему руку помощи, и, следовало отдать должное, — она не отшатнулась, когда он сообщил, кем является на самом деле.

Нужно решать, что делать дальше. Сейчас. Немедленно…

Может быть, из правила все же существуют исключения? — Он исподлобья посмотрел на Герду, и вновь опустил глаза.

Слабая надежда… Ты тешишь себя иллюзиями, Герберт, очнись, — настоятельно советовал внутренний голос. — В третий раз Герда уже не станет тебя спасать, потому что ей будет в точности известно — кто именно повинен в случившемся. Сейчас она проклинает пилотов «Х-страйкеров», не понимая, что истинный виновник ее личной трагедии — ты.

Хайт еще ни разу не сталкивался с подобной ситуацией. Он привык ощущать вокруг себя моральный вакуум, и действовать при таком мировосприятии было в тысячи раз легче, чем сейчас, когда рядом сидела едва знакомая ему девушка…

Ну же, Герберт, очнись!.. Используй ее, как использовал ранее многих, ничего не подозревающих людей. Одним грехом меньше, одним больше, какая тебе разница? Расскажи ей о мнемониках, об их ненависти к кибрайкерам, прикинься пострадавшим, и ты получишь союзника…