Дрожу от возбуждения, от дыхания у себя между бедер, стону, когда его язык оказывает между складочек, а палец осторожно толкается внутрь. Все внутри моментально натягивается в предвкушении. Я сжимаю простынь рядом, двигаюсь в такт пальцам и языка. Я разлетаюсь на множество осколков. Кричу. Этот крик невозможно сдержать внутри себя, и он идет не из горла, а из самого сердца. Я кричу с любовью, с благодарность, что он есть в моей жизни. В моей.

Он склоняется надо мною. Улыбается. Только сейчас осмеливаюсь взглянуть ему в глаза… Ужас сковывает меня, парализует тело, голос. Я просто смотрю ему в глаза. В глаза всех своих бед. В глаза распаленного шоколада.

**

Открываю глаза, хватаю ртом воздух. Не сразу понимаю, где нахожусь. Хаотично дергаю руками в разные стороны, не фокусируясь взглядом ни на чем. Слишком темно, чтобы что-то увидеть, и мне кажется, что над головой по-прежнему бархат. 

Тело мокрое. Волосы тоже мокрые. На висках капельки пота. Мне жутко хочется пить, но почему-то страшно пошевелиться и вообще сделать какое-то движение.

-Таня, - с другой стороны включается настольная лампа, комната освещается мягким светом.

Часто моргаю, медленно осознаю, что нахожусь в своей кровати, над головой белый потолок. Я лежу под одеялом полностью обнаженная. Тело колотит мелкой дрожью, горло слегка побаливает.

Прохладная рука касается моего лба. Прикрываю глаза. Как же хорошо.

-Нет…- протестую, но оказывается не в голос, а шевелю лишь губами, когда желанная прохлада исчезает со лба. Хочу посмотреть, кто убрал руку, но чувствую упадок сил. У меня нет сил даже открыть глаза. Я еще цепляюсь за остатки сознания, но меня вновь накрывает пугающая темнота.

**

Он рядом. Настолько рядом, что еще не находясь со мною в одном помещении, я чувствую его присутствие. Я ловлю его, как нечто инородное во Вселенной спутниками Земли. И знаю, приблизится близко, будет катастрофа.

Кручу в руках бокал с давно выдохшимся шампанским, смотрю в сторону окна, за котором растекалась вечерняя темнота, как чернила по белой бумаге.

Заходит в зал. Вокруг стихают разговоры, а если говорят, то тихо. Его шаги эхом отдаются в моем сердцебиение. Останавливается в пару шагов от меня. Прожигает взглядом, чувствую этот взгляд каждой свой мурашкой и каждым напряженным нервом. Уверена, что глаза у него сейчас темнее, чем ночь перед рассветом. По народным приметам, самый темный час – перед восходом солнца.

Я оборачиваюсь, он отворачивается и уходит. Я следую за ним, не спускаю глаз с темного силуэта. Попадаю в темный коридор с неоновой подсветкой, теряю на секунду его из виду. В панике ускоряю шаг, поднимаюсь по лестнице. Между первым и вторым этажом кто-то меня перехватывает и прижимает к стене, накрывая мой рот в испуганном крике поцелуем.

Вроде и жаждала этого, вроде мечтала, а страх узелком связывается в животе. Страх…вдруг кто-то увидит. Вдруг кто-то потом об этом расскажет всей стране. Как быть? Как потом людям смотреть в глаза?

Его рука оглаживает мою ногу, задирает платье вверх. Сегодня на мне чулки с поясом. Он довольно выдыхает мне в губы, прижимает к себе. Чувствую его возбуждение, его нетерпение.

Резко разворачивает лицом к стене, оглаживает мои голые ягодицы, чертит пальцем линию между кружевом трусиков и моей кожей. Я упираюсь руками в стену, коленки дрожат, а тело живет своими желаниями. Прогибаюсь в пояснице, когда его рука оказывается между ног.

-Какая же ты шлюха, Таня, - шепчет мне в затылок, - вся течешь, как сучка, - его грубые слова меня не трогают, потому что оба знаем, я теку только с ним. И да, я его шлюха, сучка, и кем пожелает буду, лишь бы его. 

Он берет меня. Берет возле стены, в полумраке под звуки какой-то клубной музыки. Трахает со вкусом и знает, как доставит мне удовольствие. Знает меня вдоль и поперек. И даже душу знает.

-Я люблю тебя, - повторяю это признание с каждым толчком, прижимаясь к холодной гипсовой стене. Ответных слов не жду. Их не будет. 

-Люблю… - слезы стекают по щекам, размазывая тушь под глазами.  

Содрогаюсь, уткнувшись лбом в свои руки, чувствуя, как отстраняется, как размазывает свою сперму между складок, поправляет трусики, платье. Проводит рукой по спине, вроде бы ласка, а кажется, как подачка. Поворачиваюсь к нему лицом, он смотрит на меня, на площадке между этажами слишком мало света, я совсем не вижу его лица.

-Я люблю тебя, - в очередной раз, как заклинание повторяю, с надеждой, что может быть сейчас случится магия. Магии не случается, а вот глобальное похолодание добирается и до нас. Он поднимает руку, очерчивает мои губы. Не вижу, скорей чувствую его усмешку на губах.

-А я тебя нет.

***

-Леш, ну хватит, правда! – раздраженно смотрю на следовавшего по пятам Лешку. Последние недели он меня просто преследовал с повадками маньяка. Слава Богу, что наши встречи всегда случались в общественном месте, в окружении людей. Мы ни на минуту не оставались наедине. Я чего-то опасалась быть с ним без посторонних. Да и Игорь последнее время ходил хмурый, на вопросы отвечал расплывчато, словно все упиралось в работу, но я чувствовала дома напряжение.

-Таня, - мы останавливаемся возле больших панорамных окон. – Я расстался с Мари. Мы поняли, что все эти годы между нами больше дружба, чем любовь. Каждый раз, когда я случайно встречаюсь с тобою, меня кидает в водоворот чувства.

-Леш, будь тебе двадцать, я бы поверила, но ты взрослый мужик, а лепечешь, как мальчишка. Давай ты перестанешь за мною следовать по пятам, искать встреч. Неудобно, это как-то, да может со стороны показаться совсем другое, чем есть на самом деле.

-Ты думаешь, что все посчитают нас любовниками?

-Упаси Господи! – бросаю взгляд за спину Лешки, поджимаю губы. Не люблю я эти официальные мероприятия, где присутствуют фотографы, журналисты. Они могут сочинить такую сказку, в которую люди с удовольствием поверят. Вот сейчас на нас направлены пару объективов, устремлены хищные глаза некоторых акул пера.

-Пожалуйста, не создавай мне проблем, Леш! Прошу тебя по-человечески. Прекрати следовать за мною.

-Таня, - хватает меня за руку сжимает. Смотрит на меня уже жестко, от былой нежности ничего не осталось. – Давай на чистоту. Ты с Игорем сошлась не по большой любви, и не любишь ты его сейчас, как говоришь. А у нас любовь была и есть, как только перестанешь сопротивляться, все станет на свои места.

-Раньше я в тебе такой самоуверенности не наблюдала! – выдергиваю руку, делаю шаг к нему. – Все давно на своих местах. Смирись с тем, что между нами ничего нет.

Я злилась на Лешку. Он бесил своей навязчивой идей, что все между нами можно повторить, как только я перестану внушать себе любовь к Игорю. А ее внушать и не надо, она сама живет во мне. Да, не сразу поселилась в моем сердце, не сразу стало мне понятно, что Игорь мне дорог, сейчас его менять на Лешку – не хочу, не буду, не желаю.