— Значит, именно поэтому ты сказала, что согласилась выполнить мою просьбу? Из-за того, что мы с Клаусом оба происходим от того человека?

— Да, — серьезно ответила ведьма. — Точно так. А еще потому, рыбка моя, что эти принцы — последние в роду. Я хочу сказать, они последние прямые потомки человека, пришедшего из чужих краев, те, в ком течет королевская кровь. Конечно, у них полно родни, но сама представь, до какой степени разбавлена та кровь! — Она тяжело вздохнула. — Да уже и эти принцы мало на что способны и ничего не знают о своем прошлом. Прадед говорил прабабке, что так бывает часто: идут годы, сменяются поколения, и внуки уже считают деяния предков просто преданиями да сказками. А уж истинная суть вещей и вовсе забывается, память у людей короткая, а перевирать старинные истории они и вовсе мастаки!

Я кивнула: Эрвин частенько ругался на то, что в его обожаемых книгах одна и та же легенда изложена всякий раз иначе. Да и у нас в разных семействах сказания нет-нет да отличаются, но это больше касается рассказов о битвах, каждому ведь хочется, чтобы победителем был описан его предок, а не чужой!

— Прадед рассказывал, что его собственный предок этак едва не погиб: фея заморочила ему голову, а он и знать не знал, из какого рода происходит! — добавила ведьма, и я вернулась в реальность. — Вернее, не так: он не представлял, почему фея стремится извести именно его семью, ведь не в одной обиде там было дело…

— Потому что эти люди могут феям противостоять? — предположила я.

— И поэтому тоже. Все они, в чьих жилах есть хоть капля крови легендарного Короля-чародея, изгнавшего фей из своего мира, и его потомков, веками преследовавших этих тварей во всех уголках иных миров, обязались уничтожить фей. Это не так-то просто сделать, но если не впускать их обратно, рано или поздно они сами вымрут.

— Они же бессмертные! — напомнила я.

— Да, но если не давать им питаться, они сильно ослабевают, уже не могут идти дальше, чтобы найти новый мир себе на поживу, не могут открыть врата… А тогда, — ведьма хищно улыбнулась, — их можно и нужно убить. Это тоже не так-то просто, но возможно. Обычным оружием их не взять…

Я невольно посмотрела на свой кинжал.

— Верно мыслишь, — кивнула ведьма, заметив мой взгляд. — Всегда, во всех легендах фей убивали чем-то особенным. Кинжалом, сделанным из небесного железа — знаешь, иногда с неба падают камни, и некоторые можно расплавить и сделать их них клинок. Кого-то покарали стражи тех миров, где феи почувствовали себя хозяевами, но таких стражей еще нужно суметь призвать на помощь… А у нас, — усмехнулась она, — есть кинжалы из камня, родившегося в подземном огне!

— То есть оружием должно быть что-то, что будто бы не принадлежит обычному миру? — подумав, спросила я. — Наши клинки, небесные камни… Они созданы чуждыми силами, а мы только придаем им форму для пущего удобства, так?

— Именно так.

— И твоя кровь тоже имеет значение? — Видя, что она не поняла меня, я объяснила: — Ты же закалила клинок в своей крови, так сказали мне сестры! У тебя на теле столько шрамов…

— Рыбка моя, поживи с мое, у тебя еще не столько появится, — фыркнула она, — одним больше, одним меньше, значения уже не имеет, а выглядит эффектно!

Я только вздохнула — и тут обман! Ну, он хотя бы безобидный…

— Опять мы ушли в сторону, — посетовала ведьма. — Я говорила о том, что из прямых потомков моего прадеда остались только принцы, я с сыновьями да ты с сестрами. И у нас-то кровь погуще будет…

— Выходит, погубить братьев наверняка хотела фея… — пробормотала я, мимоходом удивившись: я и не знала, что у ведьмы есть дети! — Это она надоумила их мачеху? Или сама притворилась человеком и околдовала короля? Послушай, что надумали мы с Селестой и остальными…

Я пересказала ей наш разговор, не целиком, конечно, только самую суть, и ведьма задумчиво кивнула.

— Не думаю, что мачехой притворилась сама фея, — сказала она. — Скорее, она и впрямь посулила что-то Лауре. Если правда то, что Элиза — ее дочь, то все сходится. Не будет братьев — престол займет эта девушка либо ее ребенок, а Лаура останется при ней вдовствующей королевой-матерью, поди-ка плохо! Должно быть, так фея ей и нашептала…

— И поэтому самой Элизе ничего не сделалось, когда Лаура якобы пыталась заколдовать ее, — добавила я. — И правда, сходится!

— Да. Но королевская кровь все еще достаточно сильна, и безмозглыми птицами братья не стали, только сменили обличье, да и то не насовсем.

— Почему же фея не убила их? Не заставила сбиться с дороги во время перелета через море — тогда они утонули бы, став на закате людьми!

— У фей нет власти над морем, — серьезно ответила мне ведьма. — Здесь иные законы и свои хозяева. Вот обмануть глупую русалку, которая сама доверчиво пойдет в расставленные сети, феи, пожалуй, смогут, но путь на дно морское им заказан. Ну а почему фея не подняла бурю над сушей, не навела на лебедей охотников — кто знает? Я думаю, она забавлялась их страданиями. Феи ведь любят полакомиться не только тем хорошим, что живет в людях, но и их душевными муками…

— А что же сталось с Лаурой? — спросила я.

— Кто знает? Но, судя по тому, что она пропала бесследно… — ведьма развела руками, — ее уже нет. Видно, фея осушила ее до дна и выбросила, как пустой сосуд. А может быть, лишившись Элизы, Лаура сама наложила на себя руки. Этого, думаю, мы уже не узнаем. Ну а если облик королевы все-таки приняла сама фея, то исчезнуть ей ничего не стоило.

— А потом, значит, она решила довести начатое до конца? — пробормотала я и невольно протянула руку к ведьминой фляжке. — Нашла Элизу и надоумила ее, как якобы выручить братьев, верно?

— Должно быть, так, — кивнула та.

— Думаешь, она знала, что одной лишь крапивы не хватит, чтобы выжечь колдовство?

— Не в этом суть, — покачала головой ведьма. — Крапива-то была хороша, а вот у Элизы сил не хватило. Она ведь не колдунья, она обычная девушка. Откуда же ей было знать, что вернуть человеческий облик всем братьям она попросту не сможет?

— Но почему?!

— Я же сказала — силенок недостало! Шутка ли — одиннадцать человек… Такое, наверно, и мне бы не удалось, — честно сказала ведьма. — Было бы их двое или трое, дело другое, но фея-то прекрасно понимала, что шанса у Элизы нет. Как ни старайся, а завершить дело не удастся.

— Значит, фея хорошенько там поживилась… — вслух подумала я. — Сперва Элиза мучилась, пока плела эти проклятые рубахи, потом муж отдал ее толпе, и ее чуть не сожгли… Интересно, знала ли она, что с братьями не все ладно? Крыло Эрвина не заметить было сложно, а вот то, что рубахи причиняют им боль…

— Скорее всего, знала, а нет, фея наверняка поведала об этом, — кивнула ведьма. — Бессилие, отчаяние, муки совести — это тоже ей по вкусу.

— Но с руками-то у Элизы что? — припомнила я. — Она же этой пряжей не обмоталась, откуда у нее такие язвы на руках? Если крапива выжигает зло, то почему пострадала она? Она ведь искренне считала, что старается спасти братьев!