доказать. А тут нате вам… Я до такой степени опешил, что даже не нашелся, что сказать. Да и что тут говорить? Тупо стоял и поглаживал ее по спине. Ждал, пока выплачется. Времени жаль, но куда деваться… А в голове билась одна-единственная мысль: как она на работу возвращаться будет? Макияж-то загубила.

Надо отдать Никки должное, истерить долго она не стала — уже через пару минут отстранилась и полезла в сумочку за салфетками. А попутно принялась рассказывать:

— Когда ты уехал, сначала все было как всегда, а потом, месяца через два, на меня вышли ребята Грязного Густаво… Ну, ты его знаешь, это главный у «криадос»… Они хотели, чтобы… а я… стали бить…

Ч-черт, опять в слезы!..

— Надо было соглашаться… — только и выдавил я, отворачиваясь.

Смотреть на девичью истерику оказалось донельзя неприятно. А еще меня не покидало ощущение некой фальши. Никогда за мокрыми делами, и я не имею в виду убийства, замечена не была. Ну и нафига сейчас начинать?..

— Все, я в порядке, — всхлипнула Никки и продолжила: — Сильно били, я потом почти месяц в больнице пролежала. Лицо пришлось ремонтировать, перелом руки лечить и ушибы внутренних органов.

— Густаво, говоришь? — Я чувствовал, что скулы у меня закаменели, а это весьма неприятный знак. Кому-то будет очень больно. — Зажился, видимо…

— Они… ой… Извини… Все, я в порядке.

— Уверена?

— Да. Майк, я должна тебе кое-что сказать. Восприми это, пожалуйста, предельно серьезно.

Хм. Удивила. Ну ладно, попробую.

— Майк, я потеряла ребенка! — выпалила Никки, когда я кивнул.

Я чуть не сел, где стоял. Вот это нифига себе заявочка!

— Мы же предохранялись!!!

— И это все, что ты можешь сказать⁈ — метнула взглядом молнию Вероника. — Предохранялись⁈ Тебя не интересует, когда, при каких обстоятельствах?

— Да понял я уже… А ты уверена, что это был мой ребенок⁈

М-мать! Едва увернулся. На этот раз она решила не ограничиваться пощечиной, попыталась ногти в ход пустить. А потом еще раз, и еще. После третьего мне надоело, я поднырнул под ее руку, сократил дистанцию и по-медвежьи ее облапил, оказавшись за спиной. Все, теперь не рыпнется.

С последним утверждением я поспешил: рыпнулась, и еще как! Еле удержал. И держал еще почти минуту, пока она наконец не обессилила и снова не разрыдалась. На этот раз я уже сам развернул ее лицом к себе, обнял и снова принялся оглаживать по спине. А что, проверенный способ. Да и мне подумать не помешает. Информации к размышлению более чем достаточно. Хотя я на все сто процентов был уверен, что не могла моя подружка залететь. Я об этом сам позаботился, на нее не надеялся. И контрацептивы использовал качественные, не в левой лавчонке прикупленные, а в фирменной аптеке фармакологического подразделения Корпорации. И опять какое-то свербение в душе… опять какая-то фальшь… И это сомнение на корню глушило поднимавшийся из глубины груди гнев. По идее, я сейчас должен рвать и метать, бежать справедливость причинять в промышленных масштабах… но не хочется. Почему?..

— Никки…

Очередной всхлип и содрогание девичьего тела в моих объятиях. Вот это ее проняло…

— Ник, успокойся…

— Тук-тук-тук, молодые люди!

Эт-то еще кого принесло⁈ И ведь так уверенно в дверь долбят! Поневоле задумаешься.

— Мистер Бови, открывайте. Мы знаем, что вы там.

Приплыли. Но где я ошибся? Когда меня выпасли? Неужто шестое чувство, или по терминологии сёрджа Холли «жопочувствительность», подвело?.. И что делать? Бежать? Сигануть в окно, потом по проверенному маршруту, и попробовать в промке затеряться? Там вполне можно будет в канализацию нырнуть… Нет, не вариант. А если они все подходы перекрыли? Сейчас как сигану, а меня внизу в дубины как примут… и через главный зал не рванешь, там уж точно ждут. Разве что на эффект неожиданности понадеяться?.. Кста-ати, а чего это моя дорогая Вероника рыдать перестала?

— Никки?..

Твою же мать!.. Я все понял, едва перехватив ее виноватый взгляд. И я точно не ошибся, даже со скидкой на слезы и потекшую тушь.

— Почему?

— Прости меня, Майки… — Девушка потупила глазки, но не очень искренне. — Просто Дрейк мне платит. И позволяет жить не только мне, но и всей моей семье…

— Ничего личного, только бизнес!

— Ну, сам все и сказал…

— Давно меня сдала?

— Позвонила с работы, — не стала скрывать Никки.

Чувствовалось, что она уже взяла себя в руки и что-то для себя решила. Плохо, что решение это было не в мою пользу. А чего я, собственно, ожидал? Смылся на два года, да еще оставил ее в интересном положении… с ее слов. А потом побои, больница, потеря ребенка… опять же с ее слов. Но шрам настоящий. Ладно, одно радует, что теперь хотя бы за нее душа болеть не будет. Все у нее в порядке.

— Мистер Бови! Не вздумайте вылезти в окно, вас там ждут. Откройте уже, пожалуйста.

Придется открывать, а то еще додумаются «маски-шоу» с орлами на канатах, врывающимися в женский сортир через окно, устроить.

— Пойду, — вздохнул я, еще раз посмотрев в глаза Никки. — В спину не ударишь?

Вместо ответа девушка оттолкнула меня и отвернулась, уставившись в зеркало. Ну да, имитация естественной реакции. Сейчас еще потекшей тушью озаботится. Ну, что я говорил?..

— Заходите! — Я гостеприимно распахнул дверь и отступил на пару шагов назад, держа на виду пустые руки. — Господа, прошу вас, не стреляйте. И по возможности не бейте, я сдаюсь.

Вошедший первым неприметный тип глянул на меня с усмешкой и демонстративно извлек из кармана наручники. За его спиной высился еще один, такой же неприметный, разве что за исключением роста. Этот держал в руке кольт, из-за чего я сразу проникся к нему симпатией. Уважаю профессионалов, на чьей бы стороне они ни выступали. А кольт реально выбор профессионалов, по крайней мере в нашей колонии. Не в курсе, как обстоят дела в других мирах. Не был.

А вообще оба типа выглядели как типичные безопасники. Это было видно и по уверенной манере держаться, и даже по дресс-коду — одинаковым темным костюмам со светлыми рубашками и строгими галстуками. Если просто мельком глянуть — клерки как клерки. Смотреть не на что. Ничего лишнего, ни намека на экстравагантность, вон, даже обувь, и та среднестатистическая офисная — туфли из шкуры пустынного ящера. Вряд