Правда, в спецподразделении был и ликвидатор еще покруче. Его звали Велоцираптором, и никто не знает, куда он делся. Во всяком случае, в киллеры он не пошел, иначе бы все посвященные об этом знали.

Наблюдатель не сразу сообразил, что его Носитель собирается делать. Но поскольку ему были открыты все мысли Носителя, в конце концов он понял. И произошло это как раз в тот момент, когда киллер из-под локтя навел «авторучку» на сэнсэя Ясуку Кусаку, оказавшегося спиной к нему совсем близко.

«Нет! Так нельзя! Это недопустимо! Я не хочу в этом участвовать!» – мысленно закричал Наблюдатель, причем сделал это совершенно невольно, на подсознательном уровне, поскольку сознательно вовсе не собирался прерывать эксперимент.

Однако этот подсознательный крик через незакрытые шлюзы проник в мозг Тираннозавра, и его рука дрогнула.

Ручка еле слышно щелкнула, и игла вонзилась прямо в нос собаке породы боксер тигрового окраса, которая получасом раньше выиграла собачьи бои и теперь была важным действующим лицом церемонии представления участников.

Собака взвизгнула и лапой смахнула иголку на пол. Она провалилась в щель между досками, и никто не заметил инцидента.

А киллер Тираннозавр Рекс, бывший офицер спецподразделения ликвидаторов, как раз в этот самый момент неожиданно пришел к выводу, который он сформулировал по-военному четко:

– Я живу не правильно.

Он даже произнес эти слова вслух, но в оглушительном шуме их никто не услышал.

Даже смерть собаки от разрыва сердца, которая наступила через считанные минуты, поскольку доза, рассчитанная на человека, для пса была слишком велика, не могла остановить церемонию открытия чемпионата, которая удалась на славу.

Все зрители были в восторге, и только Тираннозавр Рекс сидел потерянный, бормоча себе под нос:

– Вся жизнь насмарку! С восемнадцати лет! Что я видел? Сплошные трупы! Одни трупы, и больше ничего! Лучше бы я пошел в патологоанатомы. Они хоть водку пьют. А мне даже водки нельзя! Ни семьи, ни детей, ни любви. Со шлюхой перепихнуться два раза в месяц – и вся любовь. А я ведь мог бы жить в свое удовольствие. Если б не эти суки… – и далее непечатно.

А потом, забыв про Ясуку Кусаку и про все на свете, Тираннозавр Рекс сорвался с места и ринулся в конец зала – туда, где начинался длинный подиум, по которому бойцы выходили на ринг.

Он искал Ингу.

Инга оказалась по соседству с Любой Добродеевой совершенно случайно. Просто они обе наблюдали за происходящим с халявных мест у самого ринга, а этих мест было не так уж много.

Инга была одета в спортивный халат, хотя в подсобке у нее была и повседневная одежда, и несколько костюмов для выступлений. Она просто не захотела идти в подсобку, опасаясь упустить самое интересное. Не в соревнованиях, конечно, поскольку соревнования волновали ее мало, а в действиях киллера Бориса.

Инге ужасно хотелось узнать, кого он собирается убить и удастся ему это или нет.

От ее взгляда не укрылось движение киллера, когда он целился в кого-то авторучкой, но момент выстрела она все-таки пропустила. А потом началась суматоха, связанная со смертью собаки, и Инга не сразу поняла, что Борис имеет к этой смерти самое прямое отношение.

До нее дошло, когда собаку уже унесли и представление участников продолжилось, – и тут Инга ужаснулась. Только теперь она окончательно осознала, что Борис – действительно киллер, а это значит, что ей грозит прямая и непосредственная опасность. Даже несмотря на заверения, что он никогда и никого не убивает бесплатно.

Инга аж подпрыгнула, когда киллер бесшумно подошел к ней сзади и тихо произнес, накрыв ладонями рельефно выступающие под халатиком груди:

– Слава Богу, я тебя нашел.

Смятение, наверное, очень отчетливо отразилось на ее лице. Инга была готова обратиться в паническое бегство и наверняка не преминула бы сделать это, если бы Борис не прижал ее к себе своими мощными руками, из которых было не так-то просто вырваться.

Не обращая внимания на толпу вокруг, он повернул Ингу к себе лицом и поцеловал ее, а она ответила на поцелуй, дрожа то ли от страха, то ли от возбуждения, а скорее – от того и другого вместе.

– Ты пришел меня задушить? – спросила она, но голос перехватило на полуфразе, и она получилась далеко не такой шутливой и задорной, как ей хотелось.

– А ты этого хочешь? – спросил в свою очередь киллер.

– Только если не до смерти, – ответила Инга, хотя в голове вертелась мысль о том, что она сумасшедшая и такими неосторожными словами может подписать себе смертный приговор.

– Об этом не беспокойся, – громко сказал Борис ей на ухо. Громко, потому что иначе ничего нельзя было услышать в двух шагах от ринга, где чем-то похожие друг на друга японец и киргиз готовились начать первый бой соревнований, проходящих по олимпийской системе с выбыванием.

– Ямагучи! Ямагучи! – на пределе голосовых возможностей вопила Люба Добродеева прямо над левым ухом Инги, а в правом она слышала голос Бориса:

– Я решил больше никого не убивать. Надоело. Слишком много риска и никакого удовольствия.

– Правда? – удивилась Инга. – А почему ты решил это только теперь?

– Мне стало жалко собаку, – ответил Борис.

– Значит так, да?! – возмутилась Инга. – Собачку тебе жалко, а людей нет?

– Ты ничего не понимаешь. Люди – это привычное, а собака – в первый раз. И до того тошно, что и людей убивать больше не хочу. И вообще ничего больше не хочу. Хочу любить женщин и рожать детей.

– Прямо сам?

– Да нет, я в том смысле, что надо восполнить урон, который я нанес народонаселению.

– Я не согласна! – решительно заявила Инга. – Никогда не мечтала стать матерью-героиней.

– Да я и не настаиваю. Детей можно рожать от разных женщин.

– Ну ты даешь! – воскликнула Инга. – Ты что, действительно решил восполнять ущерб таким способом?

– А почему нет?

– Да потому что с такими мыслями ты можешь запросто загреметь в психушку. Если ты киллер, значит, и вообще-то псих, а теперь крыша у тебя, похоже, совсем не на месте.

– Может быть, – не стал спорить Борис.

Он и сам не понимал, что с ним происходит. Ведь еще сегодня утром подобные мысли не могли даже прийти ему в голову.

«Наверно, я схожу с ума, – думал Борис, не подозревая о том, что причина странных мыслей – это инопланетный Наблюдатель, засевший у него в мозгу. – Девчонка права: этой работой нельзя заниматься без вреда для психики. Так что все верно – надо бросать, пока я не свихнулся окончательно».

А тем временем сэнсэй Ясука Кусака, только что незаметно для самого себя счастливо избежавший смерти, даже не подозревал, что его подстерегает новая опасность.