Ну, что мы не овладели нуль-транспортировкой и антигравитацией, не создали машину времени, не встретились с инопланетным разумом, понятно – да этого, честно-то говоря, никто особо и не ожидал; роботами пока никакими и не пахнет – да и хрен бы с ними; ядерной войны – тьфу-тьфу! – вроде тоже не предвидится (хотя многие лица продолжают по инерции разрабатывать эту изрядно оскудевшую золотую жилу). Но вот если бы в середине шестидесятых кто-нибудь заикнулся, что новое тысячелетие люди встретят, так и не ступив на поверхность Марса, – его наверняка подняли бы на смех. Тезис «Человечество вступило в космическую фазу своего развития» стоял в те годы в одном ряду с «Волга впадает в Каспийское море» (или – «Коммунизм – светлое будущее всего человечества»). Увы! Многострадальная станция «Мир», которую уже затопили в океане, похоже, станет своеобразным надгробным памятником «космической эре» – в тогдашнем ее понимании.

Это вовсе не означает умирания космонавтики – наоборот! Несомненно, будет и впредь развиваться система спутников связи; возможно даже, придется раскошелиться на глобальную систему для уничтожения угрожающих Земле астероидов с элементами космического базирования. Есть и любопытнейшие энергетические проекты – вроде превращения Луны в грандиозную солнечную батарею или добычи гелия-3 из лунного реголита и из атмосферы Больших планет (где его как грязи) для нужд будущей, экологически чистой, термоядерной энергетики; степень безумия этих проектов как раз та, что бывает необходимой для успеха. Однако все это, очевидно, не имеет ни малейшего отношения к цветущим на Марсе яблоням, следам на пыльных тропинках далеких планет и Великому Кольцу (вкупе со Звездными Войнами). Эпоха, которая открывает новое тысячелетие, оказалась вовсе не «космической», а скорее уж «компьютерной». (Напомню, что отважные капитаны межзвездных крейсеров, каперов и прочих клиперов обыкновенно рассчитывали свой курс – «А-ат Земли до Беты…» – чуть ли не на логарифмических линейках.)

Весьма поучительна в этом плане история войн. Первой мировой войне действительно предшествовал невиданный в истории рывок в сфере военной техники, когда буквально за полтора десятилетия появились пулеметы, дальнобойная артиллерия, танки, авиация и – отравляющие газы. Последние, не сыграв практически никакой роли в боевых действиях (0,3 % всех потерь), оказали столь сильное воздействие на умы публики, что стали своеобразным «фирменным знаком» Первой империалистической. Неудивительно, что дальнейшее развитие военной техники мыслилось именно по пути создания оружия массового поражения: «солнечный газ» у Булгакова, гиперболоид у Толстого (впрочем, отравляющими газами Гарин тоже не пренебрегал), всяческие Лучи Смерти и бактериологическая война – «в ассортименте»; Набоков, помнится, даже додумался до чего-то вроде «тектонического оружия». Однако следующая, Вторая мировая, война велась все теми же старыми добрыми пулеметами, танками и самолетами, что и Первая, а единственное принципиальное новшество (баллистические ракеты) опять-таки никакой военной роли не сыграло – чисто психологическую.

После появления ядерного оружия сценарии будущей войны не отличались разнообразием. Помните, что следует делать военнослужащему при ядерном ударе? …Не, «накрываться белой простыней и ползти по направлению к кладбищу» – это всяким штафиркам, а бойцу надлежит «твердо держать автомат Калашникова на вытянутых руках, дабы расплавленная сталь не закапала казенные сапоги»… Однако осознание того, что «в ядерной войне плоды победы будут иметь вкус пепла» мало-помалу достучалось даже до медных лбов носителей медных щитов. В итоге тогдашняя военная доктрина (она так прямо и называлась – «Доктрина гарантированного взаимоуничтожения») сделала то, что оказалось не под силу пацифистам всех времен и народов: «настоящую» войну заменила война «холодная», т. е. гонка вооружений и соревнование военных технологий. В Европу будто бы пришли благословенные времена китайской династии Мин, когда полководцы, выстроив войска для битвы, встречались тет-а-тет и разыгрывали грядущее сражение в режиме шахматной партии – после чего один честно признавал себя побежденным, и солдаты расходились по домам; или – правила «бесконтактных» поединков на соревнованиях по каратэ, когда удар не наносится, а лишь «обозначается».

Эта ситуация «бесконтактного боя» оказалась столь непривычной, что большинство моих соотечественников, похоже, так до сих пор и не осознало элементарного факта: Третья мировая война – была. В этой войне Советский Союз больше сорока лет в одиночку сражался против всего остального мира, и в конце концов, израсходовав свои ресурсы, капитулировал. (Германию с Японией, напомню, в аналогичной ситуации уделали вдребезги и напополам не за сорок, а всего за пять лет.) По условиям этой капитуляции мы лишились не только всех колоний, но и заметной части исконной территории («Беловежские соглашения»), привели свою армию в небоеспособное состояние (так, что та уже который год не может совладать с кучкой кавказских бандитов), выплатили огромные репарации (пресловутые 180 миллиардов, осевшие в заграничных банках на благо тамошней экономике, – это еще сущий пустяк по сравнению с реальной ценою тех мозгов и рук, что утекли от нас на Запад)… Интересно, а как бы вы, ребята, хотели – проигравши Мировую войну?

Итак, после появления оружия массового поражения вот уж почти сто лет как ожидают, что следующая война непременно будет вестись с его применением, и постоянно промахиваются: Вторая мировая война опять велась обычными вооружениями, Третья мировая оказалась «холодной», а Югославская кампания, похоже, открывает эпоху «виртуальных войн», когда реальные боевые действия просто не имеют значения – важно лишь, что попадет на мониторы CNN. И это – типичная судьба технологических прогнозов, ибо они обычно являют собою линейную экстраполяцию: если вчера в мире существовала одна-единственная сепулька на тригенных куаторах с обратной связью, а сегодня их уже десять, то завтра их – ясный пень! – будет сто, а послезавтра – десять тысяч…

Именно такова была основа пресловутого Менделеевского прогноза – ну, насчет мира, заваленного по колено лошадиным навозом. Именно так строились апокалиптические прогнозы семидесятых, предрекавшие к концу века гибель человечества от загрязнения окружающей среды, и восьмидесятых, – сулившие десятки и сотни миллионов больных СПИДом. (Заметим, что в отличие от шутника-Менделеева организаторы этих последних PR-кампаний весьма неплохо погрели руки на раздутой ими алармистской истерии – вроде как компьютерщики на «Проблеме 2000».)

Именно поэтому я никогда не воспринимал всерьез всех этих многомудрых «расчетов» – к какому именно году на Земле иссякнет нефть, а к какому титан с ванадием (стоит, например, открыть источник по-настоящему дешевой энергии в виде термояда – и проблема нефти будет решена раз и навсегда: можно будет разрабатывать совершенно неисчерпаемые запасы нефтяных песков, эксплуатация которых пока просто нерентабельна по энергетике). Или взять, например, весьма популярную в определенных кругах концепцию «Золотого миллиарда», согласно которой развитые страны будут потреблять чем дальше, тем большую долю мировых ресурсов, грабя остальное человечество. Это ведь просто те же самые грабли, на которые уже некогда наступили марксисты в своих – в общем-то не лишенных логики – рассуждениях о «перманентном обнищании пролетариата по мере развития капитализма»; даже если не брать в расчет возможность введения в оборот принципиально новых ресурсов (вроде упоминавшегося выше гелия-3 из космоса), окажется, что удельная энергоемкость национального продукта в развитых странах уже начала снижаться (благодаря информационным технологиям), и это, надо полагать, лишь начало…