– Я приготовила тебе кое-что. За то, что ты согласился составить мне компанию.

Я был вполне уверен, что подарок для меня от Лары значился в Библии как предзнаменование конца света, наряду с лжепророками и падающими с неба звездами. Для человечества это было ужасной новостью, но мой вечер немного украсило.

– Правда? Ох… а я ничего тебе не приготовил.

– Мы сейчас меняемся деспотичными гендерными ролями. Это же тема сегодняшних тупых танцев, – фыркнула она. – В общем, вот.

Она протянула мне цепочку из розового золота, длиннее тех, которые носили девочки. Но на ней висела не роза, а кинжал.

Я повертел кулон в пальцах и сглотнул внезапно появившийся комок в горле.

– Кинжалы олицетворяют полную противоположность роз, – добавила Лара. – Но их часто изображают вместе – в татуировках и так далее. Тогда они символизируют баланс двух противоположностей, составляющих одно целое. А ты как бы дополняешь нашу группу. Ну а еще такие же подвески, как у нас, уже не достать.

Я дополнял группу.

– Можно мне надеть? – выдавил я.

– Нет, ты должен держать украшение в кармане. Конечно, надевай.

Когда я застегнул цепочку, кинжал расположился на моей груди в паре сантиметров ниже ключицы. Я сомневался, что его было видно из-под рубашки, но чувствовал, что теперь выгляжу совершенно по-другому. Да я и чувствовал себя по-другому. Словно мое место было там, где я даже не смел надеяться.

На фоне этого Уилл, танцующий с Джесс, не казался катастрофой. Больше нет.

Благодаря кинжалу я ощутил достаточно храбрости, чтобы задать вопрос, который никогда бы не слетел с моих губ.

– Лара? В первый день в школе, когда я сболтнул про Уилла… почему вы не сказали, что он учится в Коллинсвуде? Могли бы меня предупредить.

К моему удивлению, она разразилась смехом.

– Ладно тебе, Олли! Мы же ничего про тебя не знали, кроме того, что если ты поймешь, что Уилл учится в школе, то моментально раскроешь его ориентацию всему классу. Я хотела предостеречь Уилла, пока ты сам разберешься, чтобы он мог как-то сразу же спасти ситуацию, если нужно.

Я постарался обработать новую информацию.

– Стой, то есть этим вы с Джульетт и занимались на вечеринке?

– Пытались. Но Мэтт не оставлял Уилла в покое. Говорил, говорил, говорил, говорил, говорил.

– Но почему вы не просветили его до вечеринки?

– Я не смогла найти его в школе, а на мои сообщения он не отвечал. Я спросила у Мэтта, и он рассказал про наказание и всякое такое. Помнишь?

Конечно. У Уилла не было телефона.

И вечеринка затевалась не ради моего унижения. Сложно уложить все это в голове, и, если честно, я не до конца купился на объяснения Лары.

– Очень уж продуманно с твоей стороны, – сказал я, выразительно подняв бровь.

– Никто не заслуживает того, чтобы его каминг-аут случился не по его воле, – пожала плечами Лара.

И на сей раз я ей поверил. Ларе, которая тайно влюблена в Рене. Она смеялась вместе с нашей компанией, когда ее дразнили из-за поведения на вечеринке, словно это было просто-напросто шуткой. И огрызнулась, когда Уилл высказался по поводу моей одежды.

У Лары нет никакого желания позволять мне прийти в ее школу и раскрыть ориентацию одного из ее приятелей.

И почему бы ей не быть предусмотрительной? В конце концов, я раскрыл ориентацию Уилла трем девушкам. Намеренно или нет – последствия ведь одни и те же.

Я прочистил горло и сменил тему, хотя и был слегка ошеломлен:

– Слушай, если с Рене ничего не получится, ты хотя бы можешь быть уверена, что есть еще Мэтт.

Лара издала смешок.

– О боже, – пробормотала она. – Ох, я была по уши в него влюблена.

– Правда?

– Да! – Она ухмыльнулась. – Я чертовски бисексуальная, Олли, если ты не заметил. Клянусь, он начал обращать на меня внимание только из-за того, что мне нравится Рене. А он хочет лишь то, что ему не достать.

Ох уж эти натуралы.

– Можно я кое в чем признаюсь?

Слышать такие слова из уст Лары было как-то странно. Это как вегетарианец, просящий передать ему тефтели, или русалка, просящая одолжить ей туфли. Вина плюс Лара равняется системной ошибке. Но она смотрела на меня с почти виноватым выражением лица.

– Валяй.

Она поерзала и приглушила голос.

– Впервые мы с Рене поцеловались на спор. И она мне тогда уже нравилась, поэтому, сам понимаешь, джекпот.

– Так.

– Так. И внезапно у меня появился очень легкий способ ее целовать. «Давай сделаем все на спор, давай поприкалываемся для парней». Мне казалось, что это смешно. Точнее, даже не так. Я будто переворачивала идею «девочек, устраивающих представление для мальчиков». Я сама их использовала, чтобы получить то, что мне надо.

Но говорила она не особо уверенно.

– А теперь?

– Ну… вдруг я не права? И подставила женщин нетрадиционной ориентации? Хоть это и было только ради меня и мне вроде пофиг, что думали парни, но разве я своими действиями не поддерживала идею, что моя ориентация нужна исключительно для того, чтобы возбуждать парней? Сам посуди, сколько всякой ерунды несут люди, говорящие, что бисексуальные девчонки просто хотят внимания.

Уф. С одной стороны, мне казалось, что я как парень не должен высказывать свое мнение. Однако я понимал, почему она решила спросить об этом у гея.

Я медленно заговорил, аккуратно подбирая слова:

– По-моему, если тебе комфортно изучать свою ориентацию таким образом, то это имеет место быть. Для нас не всегда все черное и белое.

Лара долго молчала.

– Она никогда не целовала меня наедине, – произнесла она наконец.

Я подумал о том, что ей наверняка очень больно. Каким раздавленным был бы я, если бы Уилл целовал меня лишь ради чьего-то развлечения. Даже если бы он притворялся и пускал другим пыль в глаза.

Воздух между мной и Ларой будто сгустился.

– В общем, – махнула рукой Лара прямо сквозь одеяло напряженности, – пошло оно!.. Я не существую ради мужского удовольствия, и я больше не играю в дурацкие игры. Если Рене захочет меня поцеловать, она может сделать это наедине… и ни с кем не встречаясь.

– Да.

– Вставай, – заявила Лара. – Надо вернуться и показать им, что мы умеем отлично веселиться и без них. Если тебе повезет, я позволю тебе воспользоваться мной как шестом для стриптиза и ты продемонстрируешь Уиллу, кто есть кто.

Я разразился смехом и поднялся на ноги.

– О’кей. Давай сделаем это.